Синагоги и раввины в Турове до 1917 г. Часть 2

Главой еврейской общины в местечке считался раввин. «Положение о евреях» 1804 г. сохранило право верующих иметь своего раввина, которого утверждала губернская власть, и поэтому они именовались казенными или общественными. Раввинов избирали на три года и, поскольку эта должность считалась почетной, а не доходной, они не в праве были требовать вознаграждение за совершение обрядов, кроме жалования от общины. С 1812 г. раввином могли стать только люди, которые знали одну из трех грамот – русскую, польскую или немецкую.

Российское законодательство постепенно расширяло полномочия раввинов. В 1804 г. раввин обязан был «надзирать» за обрядами веры и «судить все споры», относившиеся к религии, а с 1835 г. – «направлять к соблюдению нравственных обязанностей и повиновению государственным законам». Раввины и их помощники обрезали и нарекали младенцев, сочетали браком молодые пары и отпевали усопших. В обязанности казенного раввина входило принимать присягу у евреев-новобранцев, в дни государственных праздников и рождения императора произносить в синагоге патриотические проповеди, как правило, на русском языке. Раввины и кандидаты на эту должность были освобождены от несения рекрутской повинности.

Порядок избрания раввинов и их помощников определялся особой инструкцией Министерства внутренних дел. После этого их представляли на утверждение губернатора и приводили к присяге. Если раввин оказался виновным в нарушении своих обязанностей, то по жалобе еврейской общины губернатор назначал комиссию из трех раввинов. Комиссия могла лишить провинившегося звания раввина, но приговор вступал в силу только после утверждения его губернатором. Обвиняемый имел право апеллировать к министру МВД Российской империи.

Наряду с казенными (официальными) раввинами действовали духовные раввины, не утверждавшиеся Правительством. Однако именно вторые являлись религиозными представителями общины. Закон допускал избрание в составе духовного правления общины ученого члена для объяснения «сомнений в богослужении или обрядам веры относящиеся», который подчинялся казенному раввину. По свидетельству советника Минского губернатора Стадкевича, длительное время выборы раввинов «исполнялись не аккуратно», а во многих общинах не возобновлялись. Раввины отправляли обязанности произвольно, а в некоторых местах молитвенные правления вообще отсутствовали.

16 июня 1853 г. Минский губернатор потребовал обновить списки выбранных лиц. Исполнительным органам власти было дано указание представить «положительно верные» сведения о числе существовавших синагог, молитвенных домов и школ с указанием даты и места их утверждения. К этому требовалось «присовокупить» данные о произвольно существовавших еврейских молитвенных заведениях, которые планировалось закрыть. Контроль над осуществлением этой программы возлагался на полицию, земский суд, городские и уездные управы.

Сведения, собранные администрацией Мозырского уезда, позволили выяснить состав духовных правлений местечек, что наглядно можно видеть в таблице 2:

Таблица 2

Выборные лица еврейских молитвенных заведений Мозырского уезда в 1852 гг.

Местечко раввин староста казначей ученый
Туров Мовша Лейбов Гутерман Ханин Абрамов Фишман Израиль Срулев Брегман Йосель Ааронов Альперин
Каролин Берман Зелик Зарезин Мовша Гутман Янкель Фрейман
Скрыгалов Мовша Микулицкий Йосель Свидовский Мотель Дольницкий Невах Готлиб
Копаткевичи Гирш Сапира Иосель Квитный Йосель Оффенгендин Хамкель Кветный
Петриков Аарон Йоселев Зарецкий Пинхас Нота Фридман Айзик Зуманович
Лахва Лейба Мовшев Нельтман Хайкель Залманов Хейфец Хайкель Залманов Хейфец Лейба Мовшев Нельтман
Ленин Искор Зеликов Гулевич Лейзер Голуб Шендер Гуревич Носем Зайчик
Давид-Городок Аарон Михайлов Рабинович Берко Лейбов Ципорин Мендель Шимонов Невах Янкель Китаберг

В Давид-Городке, Карлине, Скрыгалове, Копаткевичах, Петрикове, Ленине и Лахве молитвенные заведения существовали «от непамятных времен» и «об утверждении своем» не имели доказательств, члены их правлений не получали жалования, а из общественных средств выделялись только деньги на отопление и освещение школ и молитвенных домов, прислугу содержали на добровольные пожертвования прихожан. На этом основании они подпадали под Положение 1835 г., которое признавало законными все еврейские молитвенные заведения, не учтенные в предшествующий период, и поэтому были сохранены.

В 1857 г. вышел закон, предписывавший, чтобы на должности раввина выбирали только выпускников созданных правительством раввинских училищ (семинарий) или общих учебных заведений. Это вызвало протест еврейских общин, а когда власти заставляли остановить свой выбор на подобном кандидате, они назначали столь скудное жалование, которого едва хватало на пропитание. Для того чтобы облегчить положение казенных раввинов, с 1862 г. им стали выдавать пособие от 75 до 100 руб. в год, в дополнение к этому раввины часто преподавали в казенных еврейских училищах.

В последующие годы общиной в Турове руководили раввины, пользовавшиеся авторитетом и уважением далеко за пределами местечка. Главным раввином в Турове, и, одновременно, главой раввинского суда, начиная с 1890 г. был Арье-Лейб-Цви Гольдберг - сын раввина Шломо Гольдберга и внук раввина Шмуэля-Довида – духовного наставника еврейской общины в местечке Самохваловичи Минской губернии. Со стороны матери Арье Гольдберг был внуком гаона Менахема-Элиэйзера, автора книг «Яир Кано», сына гаона Леви - автора книг «Атарат Рош», «Атарат Тифъэрет» и «Мисгерет Тефах» о хлебе в Иерусалимском Храме. Арье-Лейб-Цви Гольдберг получил смиху из рук гаона Иосефа – главы раввинского суда Слонима и гаона Симхи Горвица – главы раввинского суда Ляховичей.

В 1907 г. главным раввином в Турове на смену Арье-Лейб-Цви Гольдбергу пришел Яаков-Иосиф Кирзнер - сын раввина Иегошуа Кирзнера. До приезда в Туров раввин Кирзнер являлся духовным наставником еврейской общины в г. Ковеле Волынской губернии в Малороссии (Украина).

Еврейские молитвенные дома в Турове мирно сосуществовали с православными приходами. Было только правило, что если их открывали на улице или площади, где уже находилась церковь, то расстояние между ними составляло не менее 100 саженей, а если на другой улице, то оно уменьшалось до 50 саженей. Закон охранял еврейские синагоги от соседства с питейными заведениями и трактирами. Их запрещалось открывать ближе 40 саженей, а пивные лавки – 20 саженей от молитвенного дома. В августе 1909 г. в Турове вместе с синагогой, двумя молитвенными домами и одной молитвенной школой, насчитывалось 5 церквей. Самой старой считалась Петро-Павловская церковь, Преображенская церковь построили в 1800 г. на пожертвования прихожан, Свято-Кирилловская церковь была возведена в пятидесятые годы 19 в., Ильинская церковь на Замковой горе - за счет казны в 1850 г. и последней была построена Кладбищенская церковь Всех Святых (1881 г.). Настоятелем первых двух храмов служил священник Александр Гузаревич, а последних трех – Антоний Вечерко. До наших дней сохранилась только одна – кладбищенская Всесвятская, а Преображенская и Ильинская церкви сгорели в годы войны.

Хасиды и митнагдим

В Турове существовали две основные группы верующих, отдававших свои симпатии хасидам и митнагдим. Хасиды были последователями религиозно-мистического народного течения, основанного Исраэлем бен Элиэзером Ба’аль-Шем-Товом во второй половине 18 в. Митнагдим выступали их противниками, которые хотели сохранить ортодоксальный подход. Они обвиняли хасидов в искажении иудаизма и измене традиционных религиозных идеалов, распространении Каббалы. Российские власти предпочитали не вмешиваться в этот конфликт. «Положения о евреях» 1804 и 1835 гг. давали хасидам и митнагдим равные возможности: «Еже ли в каком-либо месте возникнет разделение сект и раскол, то каждому позволяется построить свою синагогу и выбрать своих раввинов». Закон запрещал прибегать к принудительным мерам воздействия на паству, позволял только «увещевать» внутри синагоги.

В хасидских общинах раввинов назначали цадики. В отличие от митнагдим хасиды, как правило, были мало сведущими людьми в Талмуде, от них требовалось знание тех разделов еврейского кодекса, которые относились к ритуалу. Раввины, обладавшие большими познаниями в талмудической литературе, составляли у хасидов меньшинство: Илия-Иосиф из Дрибина, Борух-Мордехай Эттинген (Бобруйск), Исаак-Айзик ха-Леви (Гомель), Шнеур-Залман Фрадкин (Полоцк) и некоторые другие.

В Белоруссии и Литве получило распространение движение Хабад. Дома цадиков существовали в Кобрине, Слониме, Койданово, Березино, Городке. Туровские хасиды признавали авторитет цадиков из Столина, а и Ляховичей. В Турове им принадлежал молитвенный дом, т. н. «Столинская синагога». Время от времени жители местечка становились свидетелями стычек, которые вспыхивали между противоборствующими сторонами. Осенью 1882 г. Гаман Гэц сообщал в корреспонденции газеты «га-Мелиц», издававшейся в Санкт-Петербурге об одном таком происшествии. В первых числах октября 1882 г. в субботу, по полудни, по улицам Турова с песнями и плясками шли хасиды из Столинской синагоги, которые по пути разбили стекла в доме митнагеда. На исходе святой субботы хасиды зашли в белорусскую часть местечка, громко пели и танцевали, чем разозлили христианских жителей. Двух хасидов задержали и сдали в полицейский участок, где они просидели три дня. Арестованных освободили только при посредничестве раввина Мордехая из Копаткевичей. Хасиды Турова радостно встретили своих товарищей, собрались в бейт-мидраше, пили водку и веселились всю ночь напролет.

Однако подобные происшествия были скорее исключением, чем правилом. Митнагдим и хасиды, православные, католики и лютеране мирно уживались друг с другом в местечке. К этому вынуждала их повседневная забота о хлебе насущном и взаимная зависимость в экономическом и социальном отношении. Полицейский урядник Турова одинаково строго относился к нарушителям порядка, невзирая на их религиозную принадлежность.

Эмиграция в Палестину

Евреи Турова никогда не теряли духовной связи с Палестиной. Надежда на приход Мессии, который спасет Израиль, тоска по Сиону и Иерусалиму, как мечта о национальном возрождении, исходившая из уст верующих в молитвах в будни и праздники, укрепляла людей. Идея исхода из поколения в поколение помогала сохранить духовное единство, наделяло внутренней силой, учила противостоять притеснениям. Одиночками и группами, в ограниченном количестве, но евреи из Турова уезжали на землю, о которой было написано в Торе. Тонкий ручеек этого движения неспешно бежал и в 19 в.

Симху Мендельбойма (1869-1930 гг.) его родители - раввин Барух и Лея Тайтельбойм - привезли в Палестину пятилетним мальчиком вместе с его братьями и сестрами. Отец Барух, до отъезда из Турова был известным ским хасидом и проповедником, потомком раввина Йоэля Сиркиса. Мендельбоймы поселились в Иерусалиме, где все дети (5 мальчиков и 4 девочки) получили традиционное еврейское образование. Симха женился на дочери раввина Нахума Эпштейна из Кобрина и основал одну из первых в Палестине прядильных фабрик и наладил выпуск носков. Он много занимался общественной деятельностью. Симха принял участие в создании ашкеназского Совета в Иерусалиме, был среди основателей города Кфар-Саба, руководил Комитетом еврейской помощи в Иерусалиме в дни первой мировой войны. Дети Симхи последовали примеру отца. Дочь Хая стала женой раввина Аарона Тайтельбойма, Рахель – женой раввина Рафаеля Кука. Хана вышла замуж за Хаима Раковера, а Двора – за Бен-Циона Лебела. Сын Алтер стал раввином в Америке; традиционного еврейского образа жизни придерживались сыновья Симхи – Мордехай, Хаим-Матитьягу и Барух-Йехиэль.

В 1874 г. в Палестину перебрались еще три семьи ских хасидов из Турова, которые поселились в Тверии. Этот город на юго-западном берегу озера Кеннерет, являлся одним из четырех святых городов Страны Израиля наряду с Иерусалимом, Хевроном и Цфатом. Здесь находилась известная иешива, члены которой внесли большой вклад в завершение Иерусалимского Талмуда. В 1777 г. в Тверии поселилась группа хасидов из Восточной Европы, которые поддерживали связи с Белоруссией. К ним и присоединились хасиды из Турова, социальный и семейный статус которых представлен в таблице 3:

Таблица 3

Из списка евреев, выехавших из Турова в Палестину в 1874 г.

имя год рождения возраст профессия семейный статус имя жены возраст детей место проживания
Михель 1820 54 портной вдовец - 16 лет Тверия
Хаим 1827 47 плотник отец семейства Эстер 14 и 10 лет Тверия
Нахум 1839 35 переплетчик отец семейства Ихса 5, 9, 12, 15 Тверия

Всего в составе трех семей из Турова прибыло 12 чел., включая 7 детей. Главы семейств были зрелыми людьми, средний возраст которых составлял 45 лет. Они имели типичные еврейские профессии – плотник, сапожник и переплетчик. Не исключено, что новые поселенцы поменять профессию или совмещали ее с другими занятиями, которые диктовала абсолютно непривычная обстановка. Не известно, как туровские новоселы пережили акклиматизацию на берегу а, жаркий и влажный климат которого был совершенно не знаком. Но с уверенностью можно сказать, что они считали себя не эмигрантами, а людьми, вернувшимися на родину предков. Главной побудительной силой, заставившей их добровольно совершить драматический поворот в своей судьбе, были глубоко религиозные мотивы

 

У вас недостаточно прав для размещения комментарий


Если заметили ошибку, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter