2.3. Штабы повстанцев в Гродно и Лиде
Используя обширные личные связи прибывшего из виленского центра курьера Туреля, капитан Домбровский Пётр Адамович (он же Костэк) направляет Туреля в конце декабря 1939 года в Гродно для взаимодействия с местным подпольем. 29 декабря капитан сам приезжает сюда для налаживания контактов. На собрании руководителей всех подпольных групп эмиссар указал, что назрела необходимость иметь тесный контакт с конспиративной сетью в разных городах и он наделен для этого полномочиями.
В целом подполье располагает людскими резервами и денежными ресурсами, оружием. Скоро должны быть получены через английское консульство в Каунасе финансовые средства в сумме 1 миллиона злотых. Капитан предложил создать в Гродно штаб из пяти человек по утвержденной центром структуре, чтобы ко времени восстания были намечены кандидаты в органы власти из числа людей, способных впоследствии работать в аппарате государственного управления.
Начальником штаба был назначен Кочаровский, который во время восстания должен быть его руководителем и впоследствии мог бы занять должность старосты повета. Мечковский стал секретарем штаба и должен был составлять списки членов организации, вести учет оружия, а впоследствии возглавить гродненское городское правление. Бужинская назначалась руководителем разведки. Так как она ранее была сотрудником польских органов госбезопасности, то могла бы руководить после захвата власти тайной полицией. Русецкий возглавил террористическую группу по борьбе с предателями и по уничтожению сотрудников органов НКВД, он впоследствии предназначался на должность коменданта полиции. Каминский должен был отвечать за боевую подготовку и разработку планов военных действий, а в момент восстания стал бы военным комендантом города.
Капитан Костэк дал указания о дальнейших действиях. Наряду с подготовкой к восстанию и продолжением вербовки новых членов подполья были поставлены такие задачи как проведение разведки и диверсионно-террористических действий. Он говорил, что центр поддерживает связь с Англией через консульство в Каунасе и передает шпионские сведения, собираемые подпольщиками. В Гродно конспираторы также должны собирать такие сведения. Необходимо вести борьбу с провокаторами в составе организации путем их уничтожения. Из указанного можно сделать вывод, что в Гродно структуры подполья в организационном плане уже были сформированы и располагали людскими резервами и оружием.
Это подтверждалось показаниями во время следствия самого виленского эмиссара: "Указания, которые я давал в ходе совещания, сводились к тому, чтобы на случай восстания в Гродно у повстанцев имелось все необходимое. Я предложил начальнику штаба заранее организовать оказание медицинской помощи, то есть подобрать медперсонал из числа надежных людей, предусмотреть запасы медикаментов и продовольствия для раненых, транспорт для сбора потерпевших в боях, подвоза провианта и боеприпасов. Виленский центр меня предупреждал, что по вопросу обеспечения оружием нужно рассчитывать на свои силы, находить спрятанное польскими солдатами вооружение и амуницию. Я передал эту установку членам штаба и предложил немедленно заняться выявлением больших тайников с оружием. Было решено уточнить наличие вооружения у участников гродненского подполья, которых по данным их руководства в городе и окрестных деревнях насчитывалось около 600 человек. Я предложил наладить учет оружия, чтобы знать требуемое дополнительное количество".
А вот что показал во время следствия Русецкий, назначенный штабом руководителем террористической группы: "На совещании Костэк ставил перед нами конкретные задачи. Необходимо было собирать сведения о численности воинских гарнизонов, о родах расквартированных в городе войск, о перемещениях воинских частей, о наличии аэродромов, самолетов и других технических средств, численности командного состава. Самое важное, указал он, знать адреса командного состава, чтобы в случае восстания захватить и разоружить командиров и при необходимости их уничтожить. На этом же заседании капитан, узнав о существовании в Белостоке подпольной организации под руководством Стэмлера, предложил направить туда связных для установления тесных контактов".
Вскоре многие подпольщики из Гродно и Белостока, поддерживавшие контакты с Костэком, были арестованы. Только след самого капитана, казалось бы, был потерян. Но уже в начале марта сотрудники Барановичского УНКВД установили, что Костэк задержан членами бригады содействия милиции Вороновского райотделения. Помощники милиции из числа местных жителей обнаружили незнакомца в зоне пограничной полосы при попытке нелегального перехода границы и передали нарушителя наряду пограничников. При допросах он, конечно же, скрывал свои данные и указал вымышленные сведения о цели пересечения границы. Но это длилось недолго. Костэк был разоблачен и признался в конспиративной деятельности.
После того, как Костэк в срок не прибыл на явку в виленский центр, там пришли к выводу о необходимости направить в Лиду нового эмиссара с теми же полномочиями. В марте 1940 года к Антэку прибыл подпоручик Павел Оскарович Мейштович, назвавший себя Равичем. Однако к этому времени группа под руководством Антэка уже была «под колпаком» у оперативников из Лиды. Кроме этого, их действия давно контролировала армейская контрразведка, определившая особый интерес этой группы к лидскому авиаполку. Равич еще около месяца вербовал совместно с Антэком новых волонтеров на различных предприятиях Лиды.
Он ждал, что из Вильно прибудет приемо-передатчик, готовил для него конспиративное помещение и искал специалиста по радиосвязи. К этому времени подпольщики уже имели большое количество разведданных о подразделениях Красной Армии. Но в апреле 1940 года их преступная деятельность была пресечена. Некоторым все-таки удалось скрыться, однако свыше 30 человек из организации, руководимой Антэком вместе с Равичем, были привлечены к ответственности и осуждены в Минске на заседании выездной сессии Военной коллегии Верховного суда СССР.
Кроме организации под руководством Антека в Лиде действовало несколько конспиративных штабов, подчинявшихся виленскому центру. Постепенно, шаг за шагом, оперативным службам областного управления внутренних дел и Лидского горотдела удавалось выявлять сведения о составе таких штабов и их деятельности. Наибольшей активностью отличались руководители организации, имевшей название «Союз патриотов». Сотрудники НКВД установили, что ее штаб в основном состоит из офицеров резерва, служащих и инженеров лесного хозяйства, военных инструкторов «Стрелецкого Союза».
Зимой 1940 года подпольщики располагали значительными материальными и военными ресурсами. На это указывал во время допроса в Лидском отделе НКВД член подпольного штаба бывший легионерВацлав Скибинский. Он говорил, что если бы весной 1940 года возникла необходимость привлечь к вооруженному выступлению прежних добровольцев польской армии, в том числе рядовых резервистов, членов военизированных и патриотических организаций, офицеров и подофицеров запаса, то можно было бы выставить с оружием до двух-трех батальонов.
При этом подсчете он исходил из тех сведений, которые были известны ему как бывшему руководителю отделения «Союза добровольцев польской армии» по Лидскому повету. Во время допроса он указал, что почти каждый лично прятал оружие, но кроме этого, члены штаба знали место складирования 500 карабинов и десятка пулеметов с запасом патронов, ввезенных из арсеналов 5-го авиаполка. Много винтовок и боеприпасов хранилось в том месте, где их закопали солдаты 77-го пехотного полка. Кроме этого, небольшие по количеству, но надежно спрятанные склады вооружения были рассредоточены в 15 районах Лиды, где за их хранение отвечали районные коменданты этой организации. Такие боеприпасы были необходимы для вооружения людей в первые часы восстания. Только в одном из подобных складов, расположенном в районе городского кладбища, хранилось свыше 60 винтовок и десяток ящиков с патронами.
Руководители подпольных структур располагали значительными суммами польских злотых. Ими были сохранены для обеспечения движения сопротивления наличные деньги из бывших польских банков, финансовых фондов партий и общественных формирований. Злотые можно было обменять у контрабандистов на валюту любой страны. С помощью этих средств формировались и подпитывались структуры сил сопротивления не только в городах, но и в сельской местности. Создавать повстанческие дружины в деревнях было намного легче, так как здесь люди десятилетиями знали друг друга, тесно связывались родственными узами, имели прочную хозяйственную базу. Все это способствовало сплочению их рядов, и поэтому изобличить односельчан в подпольной деятельности было трудно.
Перечисленные факты свидетельствуют о реальной угрозе, которая назревала в западных областях БССР к началу 1940 года. Поэтому первый этап наступления на подпольные структуры начался в конце зимы. В феврале были ликвидированы штабы повстанцев в Гродно и Белостоке. При проведении мероприятий противодействия нужно было результативно использовать и погодные условия. Ведь в конце зимы подпольщикам было сложно в массовом порядке уйти из леса. По решению правительства СССР именно в феврале 1940 года было предпринято переселение семей осадников и лесников из западных областей БССР и УССР в восточные регионы России. Они были перевезены железнодорожным транспортом вместе с движимым домашним имуществом и инвентарем в специальные трудовые поселки и находились там под административным надзором до конца 1941 года. Переселенцы направлялись в Архангельскую, Вологодскую, Кемеровскую, Пермскую, Томскую, Омскую, Новосибирскую, Челябинскую области, Алтайский и Красноярский края.
После принятия таких мер государственного масштаба, движение сопротивления лишилось главного людского резерва и материально-хозяйственной базы, основой которой были обученные военному делу члены семей осадников и лесников. В результате, к началу весны, для польского подполья, которое зимой успешно начало объединять свои ряды (а в некоторых регионах уже представляло реальную вооруженную силу), начался период распада и дезорганизации. Активное наступление на силы сопротивления продолжалось весной и летом. В подтверждение сообщим о конкретных эпизодах того времени, запечатленных в архивных документах.
Ретроспекция событий. Из докладной записки начальника УНКВД по Барановичской области полковника Мисюрева о результатах борьбы с антисоветским подпольем, направленной 18 июля 1940 года руководству областного комитета Компартии Белоруссии.
«…Весной и в начале лета текущего года были ликвидированы руководящие центры подпольных формирований в Лиде, Вороново, Юратишках, Ивье, Новогрудке, Слониме, Барановичах, Столбцах, а также повсеместно арестованы наиболее активные функционеры конспиративной сети. Прерваны контакты между отдельными организациями, нарушены каналы их связи с виленским центром, так как были арестованы четверо эмиссаров польского правительства в эмиграции, а также многочисленные курьеры, резиденты, связные и проводники через линию границы. После переселения в восточные области СССР семей осадников и лесников, контрреволюционным повстанческим организациям было нанесено значительное поражение и многие из них находились в состоянии распада. Но к середине лета вновь зафиксированы случаи восстановления повстанческих дружин в сельской местности».
Из специальной сводки Управления НКВД Барановичской области по агентурном делу «Странники», заведенному на бывших членов польской партии «Стронництво Народовэ».
«В ходе дальнейшей агентурной разработки членов указанной партии установлено, что бывшие её руководители и активисты занимаются созданием повстанческих формирований. Наш секретный сотрудник «Исаков» сообщил подробности беседы с жительницей Лиды. Она говорила, что проживающий в осаде Зосино около Лиды Подгайный Михаил, 25 лет, в доме её брата рассказывал о польской организации. 22 июня 1940 г. указанная гражданка была негласно задержана и допрошена. Она подтвердила, что в конце мая к её брату приходил ночевать Подгайный Михаил, приехавший в Лиду на рынок. Он рассказывал о созданной им вооруженной группе в количестве 30 человек, в составе которой имеются офицеры польской армии.
Для проверки достоверности этих сведений 2 июля к Подгайному направился наш агент «Иванович». Возвратившись, агент сообщил, что в осаде Зосино-Погулянка он встретился со старым знакомым по службе в 77 пехотном полку – Подгайным Михаилом. Он узнал от него, что по указанию представителей партии «Стронництво Народовэ» Подгайный стал руководителем подпольной организации, состоящей из жителей деревень Домейки, Дайново, Островля, Черники и других. Все участники вооружены, и оружие каждый прячет самостоятельно. В деревнях назначены коменданты и Подгайный связан только с ними. В числе активных участников Подгайный назвал своего брата Бронислава, Коломицкого Казимира, двоих братьев Горностаев. Все они были в прошлом членами формирований «кракуси» или «стрельцы».
5 июля «Иванович» по нашему заданию вновь встретился с Подгайным. Тот спросил, в какой организации состоит сам «Иванович», ранее служивший сержантом в польской армии. Агент имел от нас поручение войти в доверие к Подгайному. Поэтому он ответил, что давно состоит в организации, которую в Лиде возглавляет капитан польской армии. «Иванович» сообщил Подгайному, что может доложить капитану об установлении связи между организациями. Он спросит у капитана разрешение на налаживание дальнейших контактов. Но это возможно сделать при условии, что Подгайный предоставит данные об оружии и командных кадрах подчиненной ему группировки. Капитан должен сам убедиться в достоверности фактов. Подгайный обещал составить такие сведения и назначил следующую встречу на 10 июля.
Для дальнейшей проверки к Подгайному был направлен агент «Ружницкий» в роли секретаря правления лидского комитета партии «Стронництво Народовэ». Он, якобы, прибыл по поручению Ядвиги Станкевич из Вильно. Агент установил, что Подгайный по заданию партии проводит среди крестьян организационно-пропагандистскую работу. Для этих целей он получил от представителей партии 200 тысяч рублей. Деньги доставили ему из Гродно, где находится руководящий партийный центр.
10 июля 1940 г. Подгайный передал «Ивановичу» списки на 160 человек вместе со сведениями об оружии, боеприпасах и амуниции, собранными от руководителей подпольных групп по деревням. Подгайный в тот же день был нелегально взят под стражу и доставлен в Лидский горотдел НКВД. На допросе он подтвердил, что являлся руководителем повстанческой организации и дал показания на комендантов групп Марцинкевича Яна, Третьяка Франтишка, Павлюкевича Казимира и Бучина Франтишка. В соответствии с добытыми сведениями Лидским горотделом намечена операция по аресту комендантов групп и активных членов повстанческой организации».
Госархив Брестской области, ф. 7580, оп. 1, д. 26, л. 498-501.
2.5. Укрощение террора
В этом непредсказуемом противоборстве потери были неминуемы с той и с другой стороны. Так, в апреле 1940 года, нарком внутренних дел БССР комиссар госбезопасности 3 ранга Л. Цанава в письме на имя начальника Управления РКМ НКВД БССР старшего майора милиции А. Гордеева отмечал, что в западных областях участились случаи совершения актов диверсий и террора. Он указывал, что такие действия являются ответным шагом со стороны националистических формирований, которые пытаются запугать население в то время, когда органы НКВД начали активное наступление на контрреволюционные повстанческие организации. Особенно тяжелая оперативная обстановка сложилась в Белостокской области, где в лесах, как только потеплело, подпоручик А. Бурский создал штаб и начал добровольную мобилизацию местного населения. 23 марта он был арестован и находился под стражей в местечке Едвабно, но с помощью повстанцев ему в первую же ночь после ареста удалось бежать. В конце марта и апреле он вовлек в повстанческий отряд 435 человек из числа бывших военнослужащих Войска Польского. Еще один офицер А. Полубинский создал отряд численностью около 300 человек. Во многих районах области действовали боевые группы подпольной организации "Батальоны смерти".
Приведем выписки из милицейских сводок за первое полугодие 1940 года, сообщавшие о террористических актах в районах Западной Белоруссии.
- 16 марта возле д. Плосковцы Сопоцкинского района военнослужащий мл. лейтенант Ф. Рубин встретил неизвестного, который пропустил Рубина, а затем выстрелил ему в спину шесть раз. Получив ранение в плечо и руку, Рубин смог выбить у неизвестного браунинг. На звуки выстрелов прибежали красноармейцы, которые задержали террориста. Им оказался капрал польской армии Ф. Михалькович.
- 31 марта ночью в д.Шубово Снядовского района в дом милиционера Дубовского неизвестные бросили две гранаты. Взрывом убиты жена и ребенок Дубовского.
- В марте в г. Барановичи по делу об убийстве депутата Народного собрания Западной Белоруссии К. Повайбо арестовано 13 членов подпольной организации. Предварительным следствием установлено, что убийство совершили Б. Данковский, А. Рухлевич, И. Жук.
К ликвидации повстанческих отрядов Полубинского и Бурского, а также боевых групп из состава "Батальонов смерти", кроме личного состава городских и районных подразделений органов внутренних дел, были привлечены разместившиеся в райцентрах гарнизоны внутренних войск. И если формирование, возглавляемое Бурским, удалось рассредоточить и ликвидировать к лету 1940 года, то отряд Полубинского прекратил действовать только в начале 1941 года. Его руководитель был арестован и в марте 1941 года осужден военным трибуналом.
В январе 1941 года органам НКВД удалось получить сведения о месте нахождения ярых боевиков братьев Красовских. Обстоятельства требовали быстрых и решительных действий, хотя в тот момент количественного перевеса в людях у милиционеров не было. В этом бою среди сотрудников милиции были убитые и раненые. Братья Красовские также получили ранения, но им всё же удалось вырваться из кольца захвата и уйти через границу в Восточную Пруссию.
В сложных и трагических условиях многие милиционеры действовали самоотверженно и были преданы избранному делу и гражданскому долгу. Так, сотрудник угрозыска Даниил Бородич не раз доказывал свое оперативное мастерство и особую закалку характера. В мае 1940 года он вместе с милиционером Григорием Янковским и участковым Евгением Степановичем долго преследовали по лесу вооруженных террористов Двораковского и Гонсовского. Невзирая на опасность, сотрудники НКВД задержали преступников, на счету которых были убийства милиционеров и активистов сельсоветов. Ни маузеры с запасом патронов, ни гранаты не помогли убийцам скрыться от ареста.
Михаил Лобан и Иосиф Андрейчук начали работать в милиции с декабря 1939 года. Первый стал оперативником розыска, второй – участковым. По инициативе Лобана и благодаря проведенным им подготовительным оперативным мероприятиям, был задержан без единого выстрела главарь банды Пугач, а у его подчиненных при аресте изъяты 5 пулеметов. Андрейчук, когда на него напали и дважды ранили, смог удержаться от паники и не сдаться в плен группе бандитов. Он вел перестрелку до последнего патрона и сумел в темноте оторваться от преследователей, а затем вызвал помощь и указал места, где могли скрываться террористы. В результате, они были задержаны сотрудниками НКВД, и участковый их опознал.
В Барановичской области силы сопротивления не смогли создать в лесах таких больших группировок, какие действовали в окрестностях Белостока. Бесспорно, сказались те обстоятельства, что здесь органы внутренних дел сумели вовремя "притушить" очаги подпольной деятельности, которые не смогли к началу лета превратиться в пламя повстанческой борьбы. Но и здесь исторические события разворачивались не менее драматично.
Только прибегнув к массовой депортации этих враждебных сил, можно было ослабить их влияние на развитие политической ситуации. Кроме этого, повстанцы из крестьянской среды могли, скоординировано выступить в момент восстания лишь под руководством опытных штабных структур, которые в основном концентрировались и проводили организационную работу в городах и местечках. Поэтому перед органами внутренних дел была поставлена задача по проведению широкомасштабной операции по ликвидации руководящего ядра и самых активных членов подполья. Предполагалось, что такие действия правоохранительных органов могли надолго лишить основной состав рядовых повстанцев желания вновь активизировать незаконную деятельность.
2.4. Действенные контрмеры
К концу зимы 1939-40 годов сотрудникам органов НКВД удалось в результате продуктивной работы накопить немалый объем оперативных сведений о разветвленной сети националистических структур. Кроме лидского региона многочисленное сосредоточение сил сопротивления было зафиксировано в Вороновском и Радунском районах. Затем нужно выделить Ивьевский и Юратишковский районы, где подпольные ячейки создавались не только в местечках, но и, в большей степени, в деревнях. Следующим местом, где преобладали антисоветские силы, были лесистые территории Желудокского, Щучинского и Василишковского районов.
Начиная с января 1940 года в Лиде, Вороново, Ивье, Юратишках, Новогрудке, Барановичах стали возникать молодёжные конспиративные группы. Возглавлял их ещё один посланник из-за кордона, скрывавшийся под псевдонимом Лёлек. Этот студент виленского университета имел в местных деревнях родственные связи и обширные знакомства. Лёлек умело привлекал и убеждал людей, используя опыт прежней деятельности в молодёжной среде. Он очень энергично руководил процессом конспиративной борьбы и был неутомимым организатором. За полугодовой период эмиссар сумел охватить своим влиянием и завербовать в ряды подполья некоторую часть молодёжи. Почти во всех таких низовых конспиративных ячейках присутствовало руководящее ядро из числа людей, обладавших боевым опытом. Кроме того, Лёлек пытался создать в Юратишковском районе базу для массовых бандитских формирований. Планировалось организовывать здесь террористические отряды, которые рассредоточивались бы постепенно по массивам Налибокской пущи.
Однако большинство своих планов эмиссар не сумел осуществить. Сотрудники НКВД Барановичской области постоянно предпринимали попытки настигнуть его по «горячим следам». Но Лёлек как бы предчувствовал момент опасности. В мае ему удалось избежать ареста в Лиде, хотя за домом, в котором он проводил совещание, велось наблюдение. Когда участники конспиративной встречи были задержаны, руководителя среди них не оказалось: сумел ускользнуть, использовав тайный выход. После этого эмиссар был объявлен в розыск. Лёлек получал известия от связных о том, что создаваемая им подпольная сеть разрушается под ударами правоохранительных органов, но он по-прежнему упорно пытался образовывать в ней новые ячейки. Передвигаясь в большинстве пешком, на повозке или велосипеде, он вёл себя очень насторожено.
Летом эмиссар скрывался на территории Юратишковского и Ивьевского районов, нанимаясь на полевые работы или находя убежище у знакомых. Поэтому в местах его вероятного появления организовывались секреты и засады, проводились проверки на дорогах. Вместе с участковыми к патрулированию привлекались постовые милиционеры и местные активисты. В результате усиленных поисков в начале осени нелегал был задержан. Финал яростной схватки на полевой дороге в окрестностях Суботник оказался трагичным. Лёлек бросил гранату и начал отстреливаться. В этот момент милиционер Ивьевского РОМ Виктор Мисса получил смертельное ранение. Участковый Пётр Ивуть, проявивший в сложной обстановке находчивость и храбрость, обезоружил нелегала и доставил его в отделение милиции.
Процитируем выдержку из документа, находящегося в личном деле П. Ивутя. Это выписка из сообщения начальника управления милиции УНКВД по Барановичской области П.Я. Горячёва в наркомат внутренних дел БССР. «6 сентября 1940 года участковый уполномоченный Ивьевского райотделения товарищ Ивуть задержал опасного преступника. Установлено, что задержанный Клеофас Францевич Пясецкий (он же Лёлек) – является влиятельным организатором антисоветского подполья в западных областях Белоруссии. Он был вооружен пистолетом и гранатой, носил с собой топографические карты и действовал на территории области с разведывательными и диверсионными целями по заданию английской разведки, с представителями которой неоднократно встречался в Вильно».
После ареста Пясецкий дал признательные показания и оказал содействие в разоблачении руководящего ядра заговорщиков. Это позволило значительно ослабить, а во многих районах Барановичской области полностью парализовать действия сил сопротивления. Во второй половине 1940 года, а также в начале 1941 здесь не было зафиксировано активных проявлений терроризма или противодействия властям. Население западных областей постепенно вовлекалось в общественно-социальные преобразования, проводимые советской властью. Но процессы мирной созидательной жизни были прерваны вероломным нападением Германии на Советский Союз и немецкой оккупацией Принеманского края.