Воспоминания ветерана Великой Отечественной войны Гребёнкина Николая Ивановича о годах молодости, проведенных в Любче, о женитьбе и семейном счастье.
В Любче началась моя трудовая биография, где с июля по октябрь 1944-го я был занят на общественной работе в Коммунистическом союзе молодёжи (комсомоле). А в дальнейшем до 1952 года трудился в органе государственного управления – Любчанском районном комитете Компартии (большевиков) Белоруссии. Это были годы моего возмужания и гражданской зрелости, накопления практического опыта в сфере общественной деятельности. Аппарат Любчанского райкома комсомола был укомплектован энергичными парнями и девушками. Это были Михаил Макулик, Юрий Дергачёв, Аня Терещенко, Вера Капищева.
В октябре 1944 года меня вызвали в Барановичский областной комитет комсомола и сообщили, что в обкоме партии решён вопрос направить меня на работу в должности заместителя председателя Козловщинского райисполкома. В отделе кадров обкома партии я получил соответствующее направление на работу в учреждении советской власти районного центра Козловщина.
Понимал я, что переезд в Козловщину это повышение по работе, но в то же время мне не хотелось покидать Любчу. Она для меня была дорога. Ведь в тяжёлые годы немецкой оккупации в 1944 году я был секретарём Любчанского подпольного райкома комсомола. В составе партизанского отряда имени Котовского бригады имени Дзержинского освобождал этот посёлок от гитлеровцев. Привык также и к живописной природе этой принеманской сторонки. На следующий день направился в Любчанский райком партии для снятия с учёта. Зайдя в кабинет товарища Протасени Архипа Зиновьевича, я показал направление областного комитета Компартии Белоруссии. Прочитав его, он положил бумажку на стол и вышел, сказав, что идёт к второму секретарю Дорофею Дорофеевичу Деменщёнку. Буквально через пять минут он возвратился. Взял стул, сел напротив и, положил руки мне на плечи. Немного помолчав и по-отечески посмотрев мне в глаза, произнёс.
- Нет, я тебя, Николай, никуда не отпущу. У меня насчёт тебя другие планы. А пока будешь работать моим помощником. Есть такая должность в нашем райкоме партии. Ты сейчас кандидат в члены Компартии. А как только решится вопрос о твоём приёме в партию, тебя мы назначим на другую должность, которая имеется в аппарате райкома. А с завтрашнего дня ты считаешься моим помощником.
Из его кабинета вышли вместе, и он повел меня к рабочему месту. Он показал мне стол, вручил ключи от сейфа и входной двери. Сходив в райком комсомола, передав там бумаги и ключи, я вернулся в райком партии. Вспомнил, что нужно сняться с учёта. На мой звонок ответила Аня Терещенко. Она работала заведующей по комсомольскому учёту, в прошлом была партизанкой. С нею обсудил все текущие вопросы. Также она сказала, что все уже знают о моём переводе на работу в райком партии. (Если бы я тогда был направлен в Козловщину, я бы не встретил в Любче девушку Марию и не стал бы её мужем.)
После этого я позвонил в контору почты и связи и попросил телефонистку позвать Нину Рябецкую, работающую в Союзпечати. Она бывшая партизанка, вся её семья была в нашем отряде имени Котовского. Телефонистка, каким-то приятным и мелодичным голосом произнесла: - минуточку, позову. В телефонную трубку мне было слышно: - Нина, подойди к телефону, вызывает молодой человек, а может твой кавалер. И слышу ответ Нины: «У меня пока нет кавалеров. Не говорил кто он?». Телефонистка ответила, что не знает. «Но по голосу мне кажется, что это тот парень кучерявый из комсомола», - сказала она. Нина взяла трубку, и я спросил у неё о телефонистке, которая меня назвала кучерявым. Девушки засмеялись. Нина ответила, что мы называем тебя так за твои густые чёрные волосы.
- И я заметила, Коля, что она к тебе проявляет какой-то особый интерес. Уже спрашивала, женат ли ты, есть ли у тебя девушка. Я ответила, что не женат, девушки есть, но на свидания, как мне кажется, не ходит, занят работой.
Как у всякого молодого человека круг знакомых девушек у меня был не малый. Бывало вечерами, они звонили мне на служебный телефон из Щорсов, Негневич, Делятич, Зеневич. А чаще всех звонила мне девушка Тоня, военнослужащая подразделения противовоздушной обороны. Она со своим отделением находилась возле деревни Черешля.
Разговаривая вечерами с Тоней, я стал замечать, что эта телефонистка, с понравившимся мне голосом, рассоединяет линию, прерывая мой разговор с Тоней. Я подумал о том, что это ревность заставляет её так вести себя. Первое время я хотел высказать ей своё предупреждение, что прерывать разговор нельзя. Но как услышу в трубке этот певучий голос, всякая злость пропадает. Работая на коммутаторе, телефонистки менялись. Но мне всегда хотелось услышать в трубке её разговор. Меня пока в ней ничто не интересовало, даже её внешность, хотел я слышать только её мягкий голос.
Стояла уже поздняя осень, примораживало. Я собирался пойти на обед в столовую. Уже надев шинель, так как пальто ещё не приобрёл, услышал звонок. Снял трубку и услышал голос Нины: - «Если ты хочешь увидеть мою подругу, которая проявляет к тебе интерес, то подожди немного и сможешь увидеть. Я сейчас с ней пойду домой и будем проходить около райкома». Постояв недолго у окна, я увидел девушек из почтового отделения и вышел к ним навстречу. Подошла Нина с подругой.
- Красавица, - подумал я, оглядев телефонистку. Девушка была стройной, одетой в коричневый кожушок, отороченный белым мехом, и с низким стоячим воротничком. Чёрные сапожки хорошо сочетались с чёрным бархатным беретом. Он так ладно сидел на её очаровательной головке, что не обратить на девушку внимание было невозможно. Мне показалось, что для меня она была недосягаема из-за своей красоты.
Через несколько дней мне нужно было звонить в некоторые сельские советы. Позвонив на коммутатор и убедившись, что работает сейчас она, я сказал: «Здравствуйте, опять вас беспокоит кучерявый.» Она засмеялась и произнесла: «Что обижаешься? Ведь это я по-свойски и если поверишь, то даже любя. Мы не пара, - ответил я,- ведь ты очень красива. Наверно ей понравился мой своеобразный комплемент в её адрес. Было слышно, как она звонко засмеялась.
- А может, я хочу быть только для тебя красивой, - поспешила сказать она и повесила трубку. Я понял, что наш роман не только начался, но и набирает силу. Хотя я не терял головы от любви, и даже не встречался с ней, но мысли о ней не покидали меня. Разговоры по телефону это еще не личные контакты и свидания. Но однажды случилось то, чего я желал. Это произошло в ноябре 1944 года. В один из осенних вечеров с работы я уходил поздно. Моросил холодный дождь. Я заметил и определил по походке и гордой осанке, что это идёт она. Я пошёл навстречу. Поприветствовали друг друга и разговорились. Спросив можно ли проводить её, я услышал разрешение. По образовавшемуся льду скользили вместе, я поддерживал её за руку. Подойдя к калитке у дома, она хотела высвободить свою руку, но я, не отпуская её ладонь, пошёл за ней. Поскользнувшись, чуть было не упал. Остановились возле забора. Разговор начал я.
- Мы давно знакомы по телефонным разговорам, но я не знаю твоего имени и как-то неудобно обращаться друг к другу, не называя по имени, - сказал я. Она улыбнулась и произнесла, что знает мою фамилию имя и отчество, так как, работая на коммутаторе, она слышит имена и фамилии абонентов. Сказала, что её зовут Мария. Я спросил, можно ли мне называть её на французский манер по имени Мари. Объяснил, что такое имя я вычитал в романе, и оно показалось мне каким-то особенным. Добавил, что и к ней, также особенной, имя Мари было бы очень подходящим. Забегая вперёд, скажу, что это имя осталось в нашем семейном общении на всю жизнь.
Мы стояли у стены дома и крупные капли дождя, падающие с крыши, мочили нашу обувь и одежду. Но мы всего этого не замечали. Я прижался к её щеке, которая показалась мне такой нежной и тёплой, с ароматным запахом женственности. Я поцеловал её в щёку, а потом уже в губы, глаза, и понял, что телефонный роман перерос в любовный. Я ходил к Мари на свидания больше года. А жила она с родителями в деревне Скрышево, что в 2-3 км от Люби. Родителей называли Кузьма Сергеевич и Мария Матвеевна Буйволовы. В их семье было четверо девчат – Мария, Валентина, Алла и младшая Надежда.
Ни я, ни Мари не проявляли смелости сказать друг другу о женитьбе. Конечно, инициатива в этом должна была принадлежать мне. Но я на это смотрел так, что бы, ни проявить поспешности. Ведь ещё продолжалась война с Германией и меня в любой момент могли призвать в армию и направить на фронт. Только в день победы над гитлеровцами 9 мая я навестил родителей моей любимой Мари. Я начал разговор с ними о том, что пора уже решить вопрос с женитьбой. Но её отец и мать пока не соглашались на наш брак, под предлогом, что времена ещё не спокойные. Их опасения я понимал. Военная разруха и бандитизм не давали людям в деревнях жить спокойно.
20 июня 1945 года я получил по месту работы разрешение на отпуск и поездку в Россию к моим родителям. К этому времени я имел денежную сумму в 28 тысяч рублей военных выплат, назначенных за годы моего участия в подпольной борьбе с немецкими захватчиками (средняя зарплата составляла тогда 600 рублей). Деньги были перечислены мне из Белорусского штаба партизанского движения и областного комитета комсомола. Для поездки нужно было приодеться и я отправился на рынок в Новогрудок.
Купил шерстяное галифе и гимнастёрку за 3 тысячи, хромовые сапоги за 2 тысячи, а также подарки родителям и родственникам. За месяц, проведенный у своих родителей, потратился немало. Вернулся в Любчу с 5 тысячами, которые отложил на свадьбу. В августе 1945 года начались военные действия СССР против Японии. Опять задержка с женитьбой по этой причине. Но вскоре война прекратилась, японцы капитулировали. В ноябре все вопросы, связанные с женитьбой разрешились. Родители Марии дали согласие на нашу женитьбу.
В первое воскресенье после Октябрьских праздников сыграли свадьбу. Сватом был второй секретарь Любчанского райкома партии Дорофей Дорофеевич Деменщёнок, а свахой – Клавдия Павловна Пушкарёва. Так сложилась новая молодая семья. Мари подарила мне трёх сыновей, таких же стройных и симпатичных как она сама. Двое и них, Валентин и Владимир родились в Любче, а младший Николай в Микашевичах, где я трудился на должности директора детского дома.
Затем была моя двадцатилетняя педагогическая работа в средней школе деревни Омневичи Новогрудского района. Стали взрослыми и трудоустроились сыновья. Старший Валентин работал в Минске на предприятии «Интеграл», средний Владимир был старшим механиком на гражданском флоте. А младший Николай учился в Минске по специальности журналист и работал в редакциях газет.
Я был счастлив вместе с женой вырастить своих сыновей. Находясь уже на пенсии, я и Мари переехали опять в Любчу – милую нам сторонку Принеманского края. Прожив большую часть жизни в Беларуси, я породнился с ней и полюбил эту землю, на которой живут люди трудолюбивые и щедрые на сердечное тепло.
Подробнее...