Гайдуль Бронислав сын Юзефа (Иосифович) родился в Вильно в 1910 г. Срочную службу в польской армии проходил в виленском 5-м пехотном полку Легионов. Школу подхорунжих запаса окончил в 1933 г. В августе 1939 г. Бронислав был из местечка Вороново мобилизован в Войско Польское и направлен в 1-й батальон 77-го пехотного полка в г. Лида. Полк входил в состав 19-й дивизии пехоты, подчинявшейся командованию армии «Прусы». Германия объявила войну Польше, и 2 сентября 1939 г. этот батальон вступил в бой с немцами в лесах под Пётркувэм-Трыбунальским.
Плютоновому Гайдулю было поручено исполнять функции разведчика-наблюдателя и командовать секцией гранатомётчиков. В схватке с немецкими танками их рота была разбита, и Бронислав оказался в числе военнопленных. Гайдулю удаётся бежать из плена. К этому времени военные действия заканчиваются. В Седльцах он обращается в польский госпиталь, где ему лечат рану и выдают удостоверение о выписке из лечебницы. Здесь же удалось оформить разрешение на пересечение границы из Германии в СССР, для воссоединения с семьёй. (Из архивных документов.)
Биографические сведения о Брониславе Гайдуле. Написаны в 2005 г. его сыном Ежи Гайдулем, жителем Гданьска, как письмо для Иоанны Станкевич-Янущак. Перевод с польского.
Домой Бронислав возвратился в ноябре 1939 г. В это время на землях Западной Беларуси, вошедших в состав Белорусской ССР, уже устанавливалась советская власть. В январе 1940 г. был образован Вороновский район. Гайдуль стал жить с женой в д. Новополье возле Вороново (польское название местечка – Вэрэнув). Осенью и зимой он вовлекал местную молодёжь в антисоветскую повстанческую организацию. Делать это вначале было несложно, так как большинство жителей Вороново и окрестных деревень состояли в родстве или же в близком знакомстве. Гайдуль быстро смог создать многочисленную и разветвлённую конспиративную сеть, и был избран комендантом повстанческой дружины.
С весны 1940 г. Брониславу Гайдулю пришлось перейти на нелегальное положение, так как органы НКВД к этому времени знали о его руководящей роли в составе подпольной организации. Летом один за другим попадали под арест его знакомые и односельчане. Уже находились в заключении и те, кто раньше предоставлял ему убежище. Это были братья Волынец, отец и сын Наливайко с хуторов вблизи Вороново, семьи Романовских и Сергеев из д. Мухлядишки. Осенью 1940 г. аресты среди жителей Вороновского района продолжались. Брониславу приходилось всё трудней, появляться дома можно было только ночью. Поэтому он решил уходить за границу. Однако бежать в Литву стало бессмысленно, там с лета 1940 г. была установлена советская власть. Нужно было направляться под Варшаву. Но было очень сложно пересечь границу.
Гайдулю удалось изготовить для себя польское удостоверение личности на имя Бронислава Шведа. Он поехал на попутных грузовиках в сторону Гродно. В пограничной зоне был арестован и затем осуждён под фамилией Швед за попытку нелегального перехода границы. Срок наказания составлял 3 года, но условия содержания заключённых были невыносимо тяжёлыми. Они работали на лесоповалах в Архангельской области. Не было теплой обуви и одежды, ночевали в досчатых бараках, работали при сильных морозах и ветрах. Люди были истощены, болели цингой.
В начале 1941 г. Бронислав написал письмо своей крёстной с просьбой выслать ему посылку с луком и салом. Листок подписал как Гайдуль, в то же время в обратном адресе на конверте указал фамилию Швед. Крёстная сообщила об этом его отцу, жившему в Жилянцах возле Лиды. Младшие члены семьи Гайдулей не смогли не поделиться новостью с соседскими детьми. Когда об этом узнали в деревне, то сообщение о письме вскоре поступило от осведомителей в Вороновский отдел НКВД. Стало известно, что поиски Гайдуля можно прекратить, так как он уже осуждён.
В начале июня 1941 г. Гайдуль под конвоем был доставлен из мест заключения в Барановичи для проведения следствия. Через несколько недель Германия напала на Советский Союз. Слухи о быстром наступлении немецкой армии передавались среди заключённых вместе с жуткой вестью о расстрелах. В первые дни войны тюремное начальство в спешном порядке приводило в исполнение приговоры судов о смертной казни. По ночам из внутреннего двора и подвалов были слышны выстрелы.
В такую ночь Бронислава забрали из камеры и привели в кабинет к тюремному функционеру. В предчувствии беды Гайдуль покрылся холодным потом. С порога он начал повторять, что находится под следствием, осуждён ещё не был. Он не согласен с тем, что его поведут убивать. Такие действия незаконны, говорил Гайдуль, и вы будете виновны в этом. Бронислав взывал к его совести. Он просил не брать грех на душу, не отправлять его на расстрел, так как у него есть жена и сын. Уставший от бессонницы и напряжения сотрудник НКВД приказал конвоиру вернуть арестованного в камеру. Бронислав никак не мог поверить в то, что избежал гибели. Казалось, что вызов на расстрел может повториться в любой момент.
Через два дня началась частые бомбёжки Баранович немецкой авиацией. Войска Красной Армии покидали город и в этот момент дружины из местных жителей смогли освободить заключенных. Домой Бронислав возвращался с земляками Тадеушем Наливайко и Юзефом Позняком. Шли только ночами, так как днём на дорогах было опасно. По возвращении в д. Новополье Вороновского района Гайдуль сразу же объехал места хранения оружия, спрятанного осенью 1939 г. польскими солдатами. Он проверял сохранность боеприпасов, перевозил его в более надёжные и доступные для подпольщиков места. Необходимо было сделать это в короткие сроки, пока немцы не успели назначить органы управления и структуры местной власти.
При немецкой оккупации первые конспиративные связи Бронислав налаживал совместно с Хлебовским. Они решили создавать подпольные ячейки с численностью до 3 человек. Гайдулю поручили исполнять обязанности по сбору и сохранению оружия и боеприпасов. Летом 1942 г. поступил приказ о создании отряда, состоящего из трёх подразделений. В сентябре этого же года под командованием плютонового Бронислава Гайдуля организуется взвод, который проводит диверсии на немецких коммуникациях.
Партизаны взаимодействуют с еврейскими нелегальными организациями. Они помогают проводить побеги из гетто. Многие евреи спасаются от вывоза в концлагеря, когда подпольщики снабжают их фальшивыми документами. В окрестностях Германишек было создано польское бюро печатной информации. Его охрана была поручена партизанам из взвода Гайдуля. Вскоре на базе взвода создаётся рота, входившая в состав 5-го батальона 77-го пехотного полка Армии Крайовой. Командиром роты назначается сержант Гайдуль (псевдоним «Вырва»). Рота сражается в боях с немецкими войсками под Беняконями, Дойлидами, Вильканцами.
Рота Гайдуля участвовала в проведении военной операции «Остра Брама» по освобождению от гитлеровцев Вильно летом 1944-го силами подразделений Армии Крайовой во взаимодействии с Красной Армией. После освобождения города штаб группировки АК был вызван на совещание к представителям советского командования. Там польские офицеры были вероломно арестованы органами НКВД. Подразделения АК также были окружены и разоружены. 5-й батальон во избежание массовых потерь сложил оружие в Рудницкой пуще. В ноябре 1948 г. Гайдуль выехал из Советского Союза на постоянное жительство в Польшу. В 1949 г. он стал работать служащим в администрации гмины в Соснах, где трудился до выхода на пенсию.
Выписка из докладной записки от 20 ноября 1940 г. начальника Вороновского райотдела НКВД Папковского в Вороновский райком КП(б)Б.
На собраниях крестьян были выдвинуты и зарегистрированы в качестве кандидатов в депутаты на предстоящие выборы в сельские советы несколько местных жителей, которые не заслуживают политического доверия… По Кодзевскому сельскому совету зарегистрирован по решению собрания как кандидат в депутаты Ясинский Антон. По имеющимся у нас агентурным данным известно, что он является участником повстанческой организации. Завербованный нами агент сообщил, что ещё зимой 1940 г. он разговаривал с жителем д. Пожижма Мицкевичем Иваном, которому удалось впоследствии скрыться от ареста. Мицкевич рассказывал агенту о существовании в Товзгинянах повстанческой группы, имеющей на вооружении 500 винтовок и 5 пулемётов. По делам повстанческой организации Мицкевич приезжал в Товзгиняны к Ясинскому Антону и в Мухлядишки к Романовскому Иосифу.
Госархив общественных объединений Гродненской области, ф. 6, оп. 45, д. 6, л.10.
Воспоминания Войтеха Романовского, написанные в Гданьске в январе 2011 г. Перевод с польского.
Мой отец Романовский Юзеф (Иосиф) родился в 1905 г. в деревне Товзгиняны Вороновского повета. Он учился в местной школе, затем проходил ремесленное обучение и получил профессию каменщика. Был призван на воинскую службу в 19-й полк легкой артиллерии Войска Польского, располагавшийся в Новой Вилейке около Вильно. Числился в резерве в звании капрала.
В возрасте 29 лет он женился на Фелиции (моей маме), имевшей девичью фамилию Сергей. Они стали жить в фольварке Мухлядишки, где часть земли Фелиция получила от своего отца как приданное. В эти годы главным занятием для моих родителей стала работа в сельском хозяйстве. Отец старался применять передовые методы земледелия. Дела шли неплохо, и вскоре решили строить новый дом. Были выведены стены, имелась крыша. Но полностью завершить постройку помешали события Второй мировой войны. Отец был очень энергичным как в работе по хозяйству, так и в общественной жизни. Выполнял ряд функций в системе сельского самоуправления и был комендантом дружины добровольной пожарной охраны.
После сентября 1939 г., когда большевистская власть установила свою диктатуру, отец занялся созданием в окрестных деревнях конспиративных польских групп сопротивления. Авторитет местного руководителя помогал ему в этом деле. Некоторые события того времени запечатлелись в моих детских воспоминаниях. В 1940 г. зимними вечерами в нашей хате собирались крестьяне, которых отец учил обращаться с карабином. Иногда они сходились в лесу, где упражнялись в военном деле группы по 5-10 человек. Я знал, что несколько карабинов хранилось в большой куче камней перед воротами нашего хозяйственного двора.
Часто отец переводил нелегально в Литву группы беженцев, скрывавшихся от преследования. Линия границы проходила рядом с землями нашего фольварка, располагавшегося в отдалении от деревни Мухлядишки. Беженцы появлялись в нашем доме ночами и тогда, мне уже было не до сна. Зимой 1940 г. стояли сильные морозы, поэтому отец готовил людей к пешему переходу на десятки километров. Чтобы не обморозиться, они натирали ноги денатуратом и обвязывали их газетами до колен.
Запомнились мне также события, связанные с тем днём, когда отец навсегда ушёл из дома и затем был схвачен органами НКВД. Тогда муж маминой сестры Пётр Гойжевский привёл к нам двух молодых польских офицеров. В спешке они требовали, чтобы отец днём нелегально провёл их через границу. Отец не хотел так рисковать, обычно он делал это ночью. Но офицеры настаивали, и он вынужден был подчиняться.
К вечеру он не возвратился, и мама решила сходить поближе к тому месту, где отец обычно пересекал линию границы. Там она наткнулась на группу советских пограничников, которые узнали в ней хозяйку фольварка. Объяснила им, что ищет пропавшую козу. Солдаты обругали её и прогнали домой. С того дня мы не имели известий об отце. Моя мать предполагала, что эти офицеры прибыли к отцу по заданию органов НКВД и пограничники заранее ждали перебежчиков в засаде.
В 1941 г. нашу семью депортировали в Сибирь. Такое наказание применялось к семьям людей, арестованных за антисоветскую деятельность. Маму, брата Збигнева и меня привезли в Минусинский район Красноярского края. Село Кирово располагалось на берегу Енисея. Там я учился в начальной школе, а мать работала в колхозе. В 1946 г. мы переехали из СССР на жительство в Польшу. Поселили нас тогда в окрестностях Щетина. Мама на протяжении многих лет пыталась узнать о судьбе отца. Но в ответах из посольства СССР в Варшаве сообщалось, что сведений о нём не имеется. Только в 2005 г. мы с братом узнали из книги мемуаров Иоанны Станкевич-Янушчак, что наш отец Романовский Иосиф Михайлович был приговорён в Минске советским судом к смертной казни. Казнён в Куропатах около Минска 17 февраля 1941 г.
Воспоминания пана Сергея Ежы сына Станислава о событиях 1939-44 г. г., происходивших в окрестностях Вороново. Написаны в 2005 г. в городе Гай (Польша) как письмо для Иоанны Станкевич-Янушчак. Перевод с польского.
Уважаемая пани Янушчак! На едином дыхании прочитал вашу книгу о польских подпольных организациях. Я долго обдумывал её содержание, вспоминая события тех лет. До сих пор я взволнован всем этим. Именно благодаря вам узнал я, как проходил в Минске суд над моим шурином Юзефом Романовским и другими, приговорёнными этим судом, членами польского сопротивления. Я выражаю вам свою признательность и уважение как участнику тех героических и для многих людей очень трагических событий. Я называю вас, пани Иоанна, настоящей польской героиней, которая в 20-летнем возрасте прошла пекло советских тюрем и не сломилась благодаря помощи и защите Матери Божьей Остробрамской. Я желаю вам творческих успехов, чтобы вы могли сообщить молодым поколениям правду о нашей борьбе. Она долгое время была скрыта или искажена, оболгана коммунистическими функционерами.
В 1940 г. я был ещё пацаном, поэтому в конспиративных делах участия не принимал. Мне приходилось только передавать записки или устные сообщения, вызывать людей для сбора в условленном месте, перемещать небольшие грузы. Мне поручали проводить нужного человека в определённое место, когда мы помогали людям нелегально уходить в Литву. Я хорошо запомнил один такой случай.
Тогда через границу «перебросили» проживавших в Лиде членов семьи бывшего комиссара Новогрудской полиции Петра Козара. Сначала я привел из ближайшей деревни к нам в Мухлядишки 18-летнюю дочь Ирену и сына-подростка Леона. Потом я возвратился за женой и 7-летней дочерью Халиной. А ночью Романовский Юзеф (Иосиф) организовал их нелегальную переправу в Литву, и тем самым семья спаслась от репрессий. Ведь их ожидала депортация в Сибирь. Пётр Козар в 1943-44 годах стал комендантом подразделения Армии Крайовой в гмине Дзевенишки на Виленщине.
Замечу, что один из моих братьев погиб в 1939 г. в боях с немцами. Второй брат Пётр Сергей вместе с Юзефом Романовским создавал в окрестностях Вороново конспиративные группы из местных крестьян. Он был арестован органами НКВД осенью 1940 г., находился под следствием в барановичской тюрьме. В июне 1941 г., когда немецкие самолёты бомбили тюрьму, Петру удалось убежать из-под стражи вместе с земляком Дорняком Михаилом. Вдвоём они пешком добирались домой. Возле Лиды, где было много попавших в окружение красноармейцев, их задержала немецкая жандармерия. У Петра и Михаила не имелось документов, и жандармы признали их за переодетых советских солдат. Оба были вывезены в лагерь для военнопленных, где брат Пётр Сергей умер от болезни. Об этом нам позднее сообщил Дорняк, впоследствии отпущенный из лагеря и работавший на немецком заводе. После войны Дорняк остался проживать в Германии.
В годы войны я был знаком с Гайдулем Виктором сыном Матвея, жившим с сестрой Марией в Вороново. В своём доме они содержали неофициальную фотомастерскую. А их двоюродный брат Гайдуль Бронислав служил до осени 1939 г. секретарём в нашей гмине. У него имелись бланки польских удостоверений личности и гминная печать. В 1940-44 годах они изготовляли фото для документов и занимались подделкой удостоверений. Делалось это для поляков, находившихся на нелегальном положении, скрывавшихся от арестов и депортаций. Рискуя собой, Гайдуль Виктор и Гайдуль Бронислав таким образом спасли от тюрем, советских и немецких концлагерей, много десятков жизней.
Ещё в январе 1941 г. Гайдуль Виктор Матвеевич за повстанческую деятельность был приговорён советским судом к расстрелу. Однако, в феврале этого года его помиловали и заменили расстрел на 10-летнее заключение. При наступлении немецких войск на Минск в июне 1941 г. ему удалось убежать из тюрьмы и вернуться в Вороново. В дальнейшем Гайдуль Виктор как польский партизан воевал с немцами в составе роты подпоручика «Горыня» - Юзефа Малиновского из 5-го батальона 77-го полка Армии Крайовой. Гайдуль позаботился послать меня, ещё не достигшего 18 лет, в резервную пляцувку этой роты. Тогда летом 1944 г. проводилась мобилизация солдат АК для освобождения от немцев Вильно. Он сказал мне, что я должен выжить в этой войне. Ведь двое моих братьев погибло в борьбе за Отчизну, и я был обязан по-мужски опекать родственников.
Во второй половине 1944 г. сотрудники Вороновского отдела НКВД вновь арестовали Гайдуля Виктора, так как он не отбыл срок наказания. Его содержали в тюрьмах Беларуси, а затем перевели в лагерь возле порта Советская Гавань, что располагался на берегу Японского моря. После освобождения из лагеря, его направили в сибирскую ссылку, откуда он уже не вернулся. Его сестра Мария в послевоенное время выехала из СССР и поселилась в Варшаве, где до пенсии проработала школьной учительницей.
Подробнее...