В истории любой белорусской деревни есть события, которые и через многие годы не забываются, остаются в памяти жителей и как легенда передаются из поколения в поколение. Часто это касается военных событий, когда судьба отдельных людей или всей деревни висела на волоске и в один день могла стать трагической.
7 июня 1942 года немцы выехали на автомашине из Дрогичина в деревню Белин с целью собрать у населения продукты. В это время они еще часто наведывались в здешние места. Ездили уверенно – нападений не боялись. Партизаны только начали появляться в этих местах, действовали их отдельные группы, которые включали в себя окруженцев, беглых военнопленных.
А вот на другой берег канала, где в то время было много хуторов и места глухие, оккупанты уже лишний раз старались не соваться. Там, в болотистых лесах, действовал партизанский отряд имени Шиша, в состав которого вошли местные группы П. Паталаха, А. Литвинчука, В. Семенова и Б. Лукашука. После боя на Днепровско-Бугском канале командиром отряда стал Михаил Герасимов. Отряду присвоили имя погибшего командира Николая Шиша.
В тот день из Белина машина с немецкими солдатами поехала за Днепробуг в Диференцию. В это время связные сообщили партизанам, что фашисты после обеда будут возвращаться по дороге Белин – Осовцы – Дрогичин. Партизаны решили устроить засаду. Сначала хотели напасть на машину около Диференции в лесу под названием «Звоныця», но местные жители, узнав про это, стали просить их отойти от села, так как боялись, что немцы покарают за эту акцию всю деревню.
– Хлопцы! Послухайтэ нас. Ек вытэ их тут зачэпытэ, то воны нас усих побьють. Липш одыйдитэ от сыла, – стали говорить местные женщины на своем певучем языке.
Партизаны послушали деревенских жителей – ведь они их кормили и давали приют. Решили отойти от деревень, тем более, что дорога на Дрогичин шла через леса и место для засады можно выбрать и другое.
Партизаны взяли с собой несколько молодых хлопцев из местных жителей в качестве проводников, ведь они хорошо знали все лесные тропинки. Эта группа переправилась через Днепровско-Бугский канал в районе шлюза Ляховичи и окружным путем, через хутора, скрытно пошла к дороге, по которой должны были ехать немцы. Остановились между деревнями Белин и Осовцы. Это место находится около возвышенности, которое по местному называют «Зайцева гора». Около нее проходила через лес обычная грунтовая дорога. Место выбрали хорошее – тут можно было с горы неожиданно обстрелять машину и отойти по лесу в случае неудачи. Вдоль дороги тянулась канава, поросшая травой и кустарником. У подножия горы, возле дороги, стояла огромная, толстая сосна. Обо всех этих событиях и том бое возле Зайцевой горы рассказал их участник, местный житель из Белина, бывший партизан Трофим Нагорный.
После обеда немцы выехали в направлении Осовец, но их, вероятно, кто-то предупредил о готовящейся засаде. Немецких солдат было около взвода, на вооружении имелись винтовки, автоматы и пулемет. По открытой местности они ехали на машине. А перед самым въездом в лес машина остановилась, солдаты вылезли из кузова. Немецкий офицер пустил вперед пустой автомобиль – таким образом, он принял меры предосторожности от возможного нападения из засады. Машина медленно ехала, а солдаты следовали за ней по узкой лесной дороге с оружием наизготовку. Партизаны не знали об этой уловке и, когда автомобиль поравнялся с местом засады, из-за сосны бросили в него гранату и стали обстреливать. Машина съехала с дороги и остановилась.
В кузове никого не было, и под пули попал только шофер. Немецкие солдаты оказались готовыми к нападению, залегли и начали стрелять по тому месту, где находились народные мстители. Завязалась перестрелка, и бой затягивался. Немцев было больше, и когда они начали окружать место засады, партизаны стали отходить по лесу в сторону деревни Осовцы. Они тогда еще были слабо вооружены и плохо организованы, не имели большого опыта партизанской войны. В этом бою был ранен боец, при спешном отходе его не смогли унести с собой, а возможно, просто не заметили, что он остался около сосны. Очевидно, он бросал гранату, потому и очутился ближе других к машине, и по нему немцы открыли огонь и ранили. Ранение было тяжелое – сам идти партизан не мог, и его захватили немцы. У них в этом столкновении были раненые и убитый солдат.
После боя фашисты пытались преследовать партизан и прочесали лес в направлении их отхода. Раненого партизана увезли с собой на машине в Дрогичин, где учинили ему допрос. По пути следования, недалеко от места засады, немцы арестовали девушку Наташу из Белина, шедшую как раз в это время по дороге из Осовец в свою деревню, и повезли в Дрогичин. Там ее допрашивали, но убедились, что она не причастна к нападению партизан, и отпустили домой. Эта девушка потом рассказывала, что на допросе раненный партизан держался очень мужественно, никого не выдавал. Немцы пытались узнать у него, с кем партизаны были связаны в деревне Осовцы и кто из жителей давал им продукты питания. По ее словам, раненый сказал немцам, что не знает никого в Осовцах, что он не местный. Также он не признал себя партизаном, сказал, что их группа шла на восток, проходила эту местность и решила добыть себе оружие в бою.
…Ближайшим населенным пунктом к месту засады и убийству немецкого солдата оказались Осовцы, в направлении которого по лесу отступили партизаны.
На следующий день рано утром туда приехал немецкий карательный отряд. Окружили только деревню, хутора не тронули.
Свидетели тех событий вспоминают, что всех жителей полицаи собрали в центре деревни на площади около пересечения дорог. На перекрестках дорог и на въезде в деревню вскоре после начала войны люди стали устанавливать кресты. Это делалось для того, чтобы обозначить, к какой вере относятся жители деревни, и защитить их от беды. Там, около креста, и стояли люди, окруженные карателями.
Немецкий офицер через переводчика сказал жителям, что за нападение и убийство немецкого солдата будет отвечать деревня. Он хотел, чтобы им выдали людей, связанных с партизанами. Местный староста попытался убедить карателей, что никто не знает тех людей, которые напали в лесу на немецких солдат. Немец послушал переводчика и сказал, что все жители деревни будут расстреляны, если ему не выдадут виновных.
Люди молча стояли и молились. Староста как мог заступался за людей: говорил немцам, что никто из местных не пошел в партизаны, а все налоги немецким властям жители деревни сдают вовремя. Но у немецкого офицера был приказ: наказать виновных в нападении на немецких солдат. А приказ надо исполнять.
Немцы приказали старосте отобрать несколько физически крепких мужчин, сказали им взять лопаты, и полицаи повели их в лес копать большую могилу – одну на всех. Это место находится недалеко от деревни, по местному его называют «Соснывка». Там в советское время располагался школьный тир.
Люди все это время находились около креста и в страхе и тревоге ждали, что же будет дальше. Они понимали, что их могут расстрелять, помнили, как в августе 1941 года были казнены в лесу за церковью местный активист Никита Ярмоцик, учитель Кляйнвекслер и двое бывших военнопленных, которые жили в то время в соседней деревне Вулька Попинская: старший лейтенант Саша и Миша по прозвищу «Беларус». Между собой люди договорились, что когда их поведут на расстрел, то в лесу все побегут в разные стороны – может, кто-то счастливый спасется. Несчастные под охраной карателей сидели около креста, молились и ждали своей участи. Как всегда бывает в такой ситуации, время тянулось медленно, и никто не знал, чем это все закончится.
Спустя некоторое время офицер звучно на немецком гортанном языке стал отдавать солдатам команды. Люди поняли, что каратели приготовились вести их в лес к месту расстрела. В этот момент старый деревенский дед попросил полицая, чтобы к людям позвали офицера. Когда тот подошел, старик ему сказал:
– Пан, если нас сейчас расстреляют, то разрешите, чтобы к нам перед смертью пришел наш батюшка. С батюшкой легко умирать. Пусть он помолится за нас, за наши невинные души.
Немец выслушал переводчика и приказал полицаям привести священника.
Священник Антон Олехнович жил тогда с семьей в небольшом домике около церкви. Храм в Осовцах находился на окраине, потому пришлось подождать некоторое время, пока придет батюшка. По дороге полицаи рассказали ему о событиях в деревне и для чего его позвали к людям. Батюшка Антон пришел пешком, как всем запомнилось, в черной одежде священника с большим красивым крестом. Он подошел к людям и осенил их своим крестом, и пока полицай пошел в гмину за офицером, успел прочитать молитву. Немец сразу же пришел к кресту, возле которого вместе с людьми стоял отец Антон.
Клавдия Антоновна Мышковец (по местному Владзя) из деревни Осовцы, в то время молодая девушка, вместе со всеми жителями деревни пережила страшные часы ожидания расстрела. Когда она вспоминает о том страшном дне, голос ее дрожит и она с трудом сдерживает слезы. По ее словам, батюшка сразу стал на защиту осовецких жителей и обратился к немецкому офицеру с такими словами:
– Господин офицер! Немецкая нация издавна считается одной из самых культурных в Европе. Она дала миру много знаменитых философов, литераторов и музыкантов.
Переводчик перевел эти слова немцу. Тому, по-видимому, понравилось сказанное, и он сразу закачал головой:
– О! я, я, гут! Карашё!
Батюшка продолжал:
– Все они проповедовали гуманизм, и никто из них никогда не мог подумать, что немцы могут расстреливать невинных заложников. То, что вы хотите сделать, – недостойно вас, немцев. Я помню войну 15-го года, здесь были бои. После боя возле церкви вместе были похоронены немецкие и русские солдаты. Ничего подобного тогда немецкие солдаты не делали. Посмотрите, тут стоят простые крестьяне. Здесь есть женщины и дети. Они своими руками каждый день зарабатывают свой хлеб насущный. Я знаю всех людей в Осовцах. Это мирные жители, и никаких партизан они не знают. А в том, что кто-то напал на ваших солдат, их вины нет. Не берите на свою душу грех!
Переводчик перевел слова священника. Немец задумался над словами батюшки, а затем позвал его в гмину. Там они о чем-то долго разговаривали. Вероятно, вели своеобразный диспут про немецкую культуру и ответственность мирных жителей за действия партизан. Судя по всему, тот немецкий офицер до войны имел какое-то отношение к образованию или культуре. А может, отец Антон сумел найти где-то на дне его души каплю человечности. В итоге их длительного разговора немец принял решение расстрел отменить.
Клавдия Антоновна вспоминает, что всех жителей продержали почти до вечера, часов до пяти, а затем отпустили, припугнув, что за связь с партизанами будет отвечать вся деревня, и власти впредь в таких случаях будут расстреливать виновных. Тут же сняли полицейскую охрану около креста и оцепление вокруг деревни. Немцы сказали старосте, чтобы люди собрали для них яйца, сало и масло. Приказ вскоре был исполнен: сельчане принесли продукты, и немецкий отряд оставил деревню.
Невозможно выразить словами те чувства, которые охватили всех собранных возле креста людей, – они плакали, смеялись и целовались, они благодарили Бога, что миновала их страшная участь. А батюшка Антон навсегда остался в памяти людской спасителем. Он смог убедить немецкого офицера не чинить расправу над ни в чем не повинными селянами.
Судьба раненного партизана оказалась трагической. Не выдержав мучений, после тяжелого ранения он умер в Дрогичине 10 июня 1942 года. Его могила, вероятно, находится в районе современной автобусной станции, где в то время, на окраине Дрогичина, оккупационные власти расстреливали партизан, подпольщиков и местных жителей. Неожиданным подтверждением выше описанных событий оказались уцелевшие записи в партизанских документах того времени в Национальном архиве Республики Беларусь. Об этом эпизоде есть упоминание в архивных материалах партизанского отряда им. Шиша. В одном из документов записано: «Зиновьев Петр Алексеевич, 1920 г. р., 8.4.42 г., член ВЛКСМ с 1938 г., Сталинградская область, Алексеевский район, с. Алексеевка, … погиб в боях у д. Осовцы, 10.6.42 г. (замученный в госпитале, будучи ранен 7.6.42 г.)».
Число 8.4.42 г. означает дату вступления в партизанский отряд, поэтому очевидно, что он был в составе тех 15 человек во главе с Михаилом Герасимовым, которые именно в этот день бежали из Кобринского лагеря военнопленных и впоследствии оказались в составе отряда им. Шиша.
Возможно, мать и родные так и не узнали о судьбе своего сына, во всяком случае, в книге «Память» Волгоградской области указано, что «Зиновьев Петр Алексеевич, р. 1920, станица Алексеевская, красноармеец, пропал без вести 07.06.1942 г.». Мой запрос в адрес администрации станицы Алексеевской не дал результатов: родственники погибшего солдата не нашлись. Своим мужеством и стойкостью, отрицая связь с местными жителями, не признавая себя партизаном, он помог отвести беду от деревни.
Про батюшку Антона в деревне говорят только хорошие слова. Все люди очень его уважали, обращались к нему за советом и поддержкой в трудную минуту жизни.
Вспоминает настоятель Осовецкой Свято-Михайловской церкви протоиерей Виктор Сорока:
«Я помню отца Антония, лет 15 он служил в церкви в Осовцах. Дети его очень любили: он им конфеты раздавал, когда шел из магазина домой к церкви. Помню, как его забирали из Осовец, это было уже после войны. За ним приезжал его сын – отец Всеволод, он тогда служил где-то возле Ружан…»
Действительно, еще несколько лет после войны батюшка Антон служил в местной церкви, а потом переехал в другое место и следы его затерялись. Но, к счастью, не навсегда. Часто в разговорах со мной пожилые осовецкие жители, вспоминая эту трагическую со счастливым концом историю, просили меня узнать о дальнейшей судьбе батюшки Антона. Никаких сведений о нем не было, говорили только, что он переехал куда-то под Ивацевичи. Пришлось вести поиск в архивах. Там и нашлись документы, которые помогли найти последнее место жительства отца Антона. После длительных поисков мне в руки попал документ из архива минской епархии – автобиография сына отца Антона – Всеволода, тоже священника. В документе он кратко написал про историю своей семьи, упомянув некоторые важные даты из жизни отца.
После изучения всех документов стало понятно, что отец Антоний был переведен в Осовцы в начале тридцатых годов. Местные жители, ходившие при Польше в школу до 1939 года, помнят, что батюшка тогда преподавал им Закон Божий. Выяснилось, что сын Антона Олехновича – Всеволод, служил в церкви деревни Ворониловичи, которая находится в Пружанском районе Брестской области, недалеко от города Ружаны. Телефонный звонок в Ворониловичи прояснил многие вопросы. Оказалось, что сейчас там живет правнук отца Антония, тоже священник – настоятель храма святого равноапостольного князя Владимира – Владимир Андреевич Прокопюк. Захотелось поехать в Ворониловичи, к последнему месту упокоения отца Антония, спасшего Осовцы. Отец Владимир, узнав о цели визита, рассказал известные ему сведения о своем прадедушке Антоне. Потом открыл и показал свою церковь. В годы борьбы с религией ее закрыли и использовали в разных целях и к 90-м годам прошлого столетия от нее остался только фундамент. Отец Владимир восстановил ее, можно сказать, своими руками, и в 2011 году возрожденный храм был открыт и освящен.
Потом мы побывали на местном кладбище, где похоронены его прадед Антон и дед Всеволод. В семейном архиве отца Владимира хранятся фотографии Антона Олехновича. Есть и дореволюционная фотография, на которой Антон Александрович сидит в окружении семьи и родных. Вероятно, она была сделана в тот период, когда он работал попечителем Гродненской гимназии. Форма попечителя гимназии была похожа на военную. По словам отца Владимира, на руках у него сидит племянница Кира – в то время маленькая девочка. Жизнь так сложилась, что семьи у нее не было и во время войны она жила в Осовцах у дяди Антона. Ее помнят осовецкие старожилы. Во время оккупации она помогала партизанам: передавала за канал в отряд им. Калинина бинты и медикаменты для раненых и больных. Жизненный путь ее закончился в Польше, она похоронена в городе Лодзи. Отец Владимир рассказал, что у его прадедушки было пятеро детей, а матушка Анна прожила больше 90 лет и тоже похоронена в польском Лодзи. Умер Отец Антоний в 1947 году в Ворониловичах и был погребен по давнему обычаю возле церкви, а впоследствии перезахоронен на местном кладбище.
Владимир Андреевич рассказал, что, по воспоминаниям его деда Всеволода, прадед всегда с душевной теплотой рассказывал о жизни в Осовцах. В последние дни своей жизни, даже когда уже стала теряться память, отец Антон часто вспоминал место своей последней службы и церковь в Осовцах.
Иерей Антон Александрович Олехнович ушел в мир иной на 81 году жизни, окруженный заботой своих родных в доме сына Всеволода.
Сегодня, как и в те военные годы, на месте спасения людей возле современного магазина стоит дубовый православный крест, восстановленный жителями уже в наше время. К кресту, украшенному ленточками, цветами и самоткаными ручниками, прикреплена небольшая икона. Благодарные жители деревни Осовцы до сих пор помнят батюшку, спасшего их деревню от расстрела, и, думается, память об этом счастливом спасении останется навсегда. Вечная память слуге Господа.
Подробнее...