В восточные регионы Польши советская власть пришла негаданно и нежданно. 17 сентября 1939 года Красная Армия выступила в освободительный поход и в скором времени вышла к западным рубежам бывшей Российской империи. Таким образом, от Польши были отторгнуты земли Западной Белоруссии, которые вскоре были включены в состав БССР и стали составной частью Советского Союза.
Вслед за армией в Западную Белоруссию прибыли и разного рода большевистские чиновники. Вначале зарождения советской власти, на захваченных территориях, появились Временные правления, которыми руководили представители военной и гражданской властей. А также на помощь им были направлены члены Компартии Белоруссии и оперативные группы войск НКВД.
Сразу же начались грабежи, только преступники грабили ночью, а представители временной власти отнимали у людей имущество в светлое время суток и под разными предлогами. Владельцам собственности оставалось только одно: пока не застрелили скрываться и бежать в соседние страны Прибалтики или в Европу. Брошенные на произвол сельские хозяйства помещиков были разграблены, урожай этой осенью не собран. Чтобы не пропало всё окончательно, власти заявили, что будут наделять крестьян землёй, а также беднякам раздавать лошадей и коров, принадлежавших ранее кулакам и помещикам. Как сказали, так и раздали. Однако пользы от этого, не было ни какой. Бедняки не имели столько кормов, чтобы накормить зимой сразу лошадь и корову, которые свалились нежданно на них. Поэтому скотину пришлось в середине зимы продавать или резать на мясо.
А землю вскоре начали отнимать, заставляя крестьян вступать в колхозы, в которых они работали без особого энтузиазма, так как всё в колхозе было не личное, а общее. Власти приказывали приводить при вступлении в это общее хозяйство, то есть бесплатно, лошадей и коров, свиней, овец и сельхозинвентарь, чтобы совместно трудиться на обобществлённой земле. При таком руководстве был нанесён сельскому хозяйству западных регионов огромный ущерб. Те же безобразия происходили и на производственных предприятиях.
Советские народные чиновники в отличие от польских, в большинстве случаев являлись малообразованными, безкультурными и плохо одетыми людьми. Однако, через полгода они уже имели приличную одежду, которая была отнята у населения. Приведенные в данной документальной статье факты убедительно подтверждают всё выше сказанное.
Основанием для публикации этой статьи являются документы Государственного архива общественных объединений Гродненской области:
Фонд 2192, опись 48, дело 11.
Фонд 2460, опись 44, дело 9.
Фонд 2192, опись 48, дело 2.
Фонд 2460, опись 44, дело 1.
Вот о чём докладывал прокурор Юратишковского района в райком партии... «Поступают сообщения в прокуратуру, что кандидат в члены ВКП(б), работающий народным судьёй района, П.А. Гаккель систематически занимается пьянством, разложился в бытовом отношении в местечке Трабы, где он живёт и работает. 28 апреля 1940 года на заседании райкома партии рассматривался вопрос о поведении Гаккеля. Он получил взыскание – строгий выговор. Дал обещание больше не пить. Но после этого ничего не изменилось.
Путём опроса ряда лиц, было мною установлено, что Гаккель продолжает пьянствовать. Он связался с Марией Янчевой, имеющей двое детей, муж которой находится в плену. Гаккель пьянствует у неё в доме. В праздник Первого мая нетрезвый Гаккель встретился с Марией и пошёл с ней в клуб, где в присутствии всех в зале стал с ней целоваться. Публика ему аплодировала, а дочь Марии Янчевой стала кусать Гаккеля и драться с ним. Можно сделать вывод, что Гаккель не может в дальнейшем оставаться в должности народного судьи».
Спецсообщение от 01.11.1940 г. в Юратишковский райком партии… «В колхозе имени 17 сентября к зиме совершенно не подготовились. В сараях, где размещены лошади, коровы, свиньи, и овцы до сего времени не сделано утепление. Кормов, как концентратов, так и грубых (даже соломы) для хорошего кормления не хватает. Нет соломы также и на подстилку животным в стойлах, поэтому в сараях очень грязно, навоз не выносится. Имеющиеся в колхозе 12 рабочих лошадей и 9 голов молодняка очень истощены. Все лошади ниже средней упитанности. Коровы также истощены, все они размещены в одном сарае на привязях.
Молодые тёлки находятся в ещё худших условиях. Племенных тёлок держат в маленьком катушке, в котором имеется по колени грязи. Кормушек для животных нет, корм просто бросается в грязь. В результате такого содержания телята очень тощие. Колхозный двор не огорожен, сторожа нет. Не исключена возможность диверсионных актов со стороны врагов советской власти. Среди колхозников имеются антисоветские высказывания. Так, Микишко Елена говорила, что большевики дали нам на одну весну земли, а потом отобрали её снова, сгоняя нас в колхозы”.
Выписка из протокола общего партийного собрания Новогрудского района от 12.04. 1940 г.
“Из нашего района один крестьянин съездил в восточные области Белоруссии, чтобы увидеть как живут там колхозники. Вернулся он домой и сказал односельчанам, что в колхоз не вступит. Он житель деревни Волковичи и у них собираются создать колхоз. На собрании местные крестьяне заявили, что если он не хочет вступить в колхоз, значит в колхозах плохо. Поэтому надо, что бы НКВД более внимательно относился к вопросам выдачи разрешений на право выезда и въезда в западные области БССР.
…Безобразия допускали не только рядовые служащие, но и руководители органов власти. И никаких мер к ним не принималось, потому что сами руководящие работники позволяли себе нарушать советские законы. Этим самым они подрывали авторитет коммунистов. Например, уполномоченный Центрального Комитета Компартии Белоруссии по нашему району Шнитко нечестными путями вывез в Барановичи много мебели из государственного фонда, где хранится изъятое у населения имущество. Использовав своё служебное положение, он не уплатил за мебель. Он же из квартиры, ранее принадлежавшей бежавшему владельцу магазина, вывез все вещи и приёмник.
И это скрывалось, потому что этими же грязными делами занимались и другие руководители. Ещё факт, когда скрытно была угнана в Барановичи легковая автомашина, принадлежавшая ранее польскому чиновнику. Шофер из Новогрудка отказывался это делать, то его заставили насильно ехать на ней. Из Барановичей шофера отправили в Минск против его желания. В Минске водитель спал несколько суток в гараже на холоде, голодал. После этого по указанию прокуратуры шофер Коляда возвращает машину в Барановичи, откуда он на поезде выезжает в Новогрудок. Он после 10 дней тяжёлого странствования в тридцать градусов мороза возвращается простуженный и сильно болеет. Это бездумное и преступное отношение к шофёру характеризует коммунистов, в данном случае Шнитко, только с отрицательной стороны.
Плохо обстоят дела в Новогрудке с сохранностью жилого фонда, но работники коммунального отдела не исполняют свои обязанности. Так, здание которое раньше занимали сотрудники НКВД было передано для педучилища. Но когда здание освободили, то руководство НКВД никому не сообщило об этом. Дом отключили от парового обогрева и в результате от сильных морозов водопроводы замёрзли и полопались трубы. Сейчас для восстановления системы нужно будет затратить около 20 тысяч рублей”.
“На партийном собрании был намечен к обсуждению вопрос о поведении начальника Новогрудского райотдела НКВД Габисония, который чуждаясь критики демонстративно покинул собрание, высказав угрозы выступавшим и также секретарю райкома партии. В ходе обсуждения были приведены факты его оскорбительного отношения к людям. Габисония циничной руганью унижает авторитет сотрудников отдела, он никому не доверяет, все сведения ставит под сомнение. Оскорбляет телефонисток связи и машинистку. Фельдегеря, требовавшего оформить по инструкции получение пакета с секретными документами, Габисония неприлично обругал и угрожал арестом.
Как начальник, он не оказывал подчинённым помощь в оперативной работе. Не давал людям высказывать своё мнение о недостатках. Шофёра Гукиша, не отдыхавшего двое суток, продержал на работе ещё сутки голодным и без сна. Начальник грозил подчинённым тюрьмой и расстрелом. Сотрудники не занимались своей работой, а в большинстве находились возле кабинета Габисонии, так как он постоянно вызывал их, отдавая частые и порой не нужные и формальные распоряжения. Он не может руководить и обращаться с подчинёнными, он потерял авторитет как руководитель”.
Сообщение в Ивьевский райком партии от 26.12.1940 г… «Председатель Войтовичского сельсовета Куклис А.Г. стал проявлять хулиганские действия по отношению к гражданам, чем компрометирует органы местной власти. Куклис проживает в одной половине дома бывшей помещицы Пипер Софьи Викентьевны. Муж её, владевший имением «Гурово» Войтовичского сельсовета, бежал за границу. Без всяких оснований Куклис зашёл в квартиру к Пипер и при ней с нецензурной руганью разбил две иконы. Когда Пипер отсутствовала, и дома были только дети, Куклис обменял её племенную корову на свою больную и тощую. Все действия Куклиса рассчитаны на то, что бывшая помещица никуда сообщать не будет, поэтому и можно над ней издеваться. Считаем, что Куклис, как депутат органов местной власти, такими действиями теряет своё достоинство как слуга народа».
Сообщение в Новогрудский райком партии от 1.8.1940 г. о растранжиривании имущества выселенных в феврале семей польских осадников… «Проверкой учёта и сохранности имущества установлено, что в районном финансовом отделе никаких учётных документов об имуществе и его месте хранения нет и не было. В райисполкоме имеется всего 33 акта об описи имущества, между тем только по одному г. Новогрудку было выселено в Сибирь свыше 60 семей осадников и лесников. Однако о том, где находится их имущество ничего не известно. Есть только мнение о том, что оно передано школам, клубам, больницам, сельсоветам и детским оздоровительным учреждениям. Но это не подтверждается документально, так как имущество ранее выдавалось частным лицам по запискам от работников райисполкома.
От таких вещей как велосипеды, швейные машины, патефоны, костюмы, платья, ковры, хрусталь, посуда, зонтики вообще никаких следов не осталось. После выселения польских осадников в Сибирь никто не может сказать, сколько в районе описано оставшихся осадницких лошадей, коров, свиней, овец. Не проводился учёт возов, сельхозинвентаря, зерна, сена и соломы, также не учтено где и как сохраняется всё это имущество или же, как оно применено для стимуляции создания колхозов. Никто не требовал отчётности от лиц, которым было поручена сохранность.
Члены хозяйственной комиссии Халтуринская и Гегель производили опись имущества осадников, проживавших в Новогрудке. Имеется опись домашнего имущества Кухарской Е.К., в которой значится кроватей с матрасами – 4, подушек – 8, гардеробов с одеждой – 4, шкафов с посудой - 2, столов – 2, кресел – 2, стульев – 7 и ещё 2 зеркала, самовар и патефон. Также произведена опись в доме у осадника Петровского Станислава Антоновича, проживавшего в Новогрудке по ул. Бечковича, 18. Однако фамилия ответственного за сохранение имущества в описи не указана и неизвестно как оно реализовано.
Сообщение секретарю Новогрудского райкома партии от 28.04.1940 г.
« Городская государственная пекарня 28 апреля выпустила 1,5 тонны хлеба плохого качества, который ни один магазин не принял. Причина брака в том, что хлеб обгорел, так как кладовщик Масловатый не выдал для смазки форм растительного масла, его не было в наличии на складе. Он до 1939 года имел собственную пекарню, в которой брак не допускал.
За день до этого 27 апреля прошло совещание работников пекарен. При обсуждении вопроса о повышении производительности труда и улучшении качества изделий, бригадир пекарей Ольшанский допустил антисоветчину. Он заявил, что народ не может в полной мере пользоваться Сталинской конституцией, в которой сказано о хорошей жизни трудящихся. Он сравнивал, что при Польше кило мяса стоило 70 грошей (копеек), а сейчас оно стоит 7 рублей. Но в государственных магазинах нет, ни мяса, ни хлеба. Растёт дороговизна, и мы вынуждены будем требовать повышения зарплаты».
Спецсообщение от 12.09. 1940 г. о ходе выполнения поставок крестьянами зерна государству по Новогрудскому району… «В деревнях Журавельники и Перетоки зажиточные середняки и кулаки оказывают сопротивление при выполнении обязательных поставок государству. Единоличник Игнатович имеет 14 га земли. На вопрос активистов сельсовета, когда он будет выполнять поставки мяса и зерна, он ответил, что поставки выполнять не станет, так как он противник советской власти. Он говорил, что его пытаются загнать в колхоз, но он петлю себе на шею вешать не будет. Когда он был польским подданным, его никто не брал за горло и не приказывал везти зерно и мясо. А при советской власти его хватают за горло, и хоть лопни, а вези всё в государственные закрома. Но он не повезёт, делайте что хотите».
«Кулак из Вселюба Мазура Викентий говорил, что он отдал большевикам в качестве налогов столько денег, сколько стоит корова. А при польской власти он этой коровой смог бы заплатить налоги за два года вперёд. А теперь, что бы уплатить ещё и за государственный заем, он должен продавать вторую корову. И потом, никто не знает и не может сказать, когда государство возвратит мне деньги, уплаченные мною на заем.
Польские чиновники имели хорошее образование, иначе его не назначат на должность. В Польше был порядок и достаток для тех, кто хотел и умел хорошо работать. А сейчас нынешняя власть протащила в депутаты Верховного Совета БССР, работавшего в моём хозяйстве до прихода большевиков, малограмотного батрака Дударевича. Ясно, что такая власть до добра не доведёт, потому что командуют нами одни бродяги».
«Житель деревни Байки Голеневский Пётр рассказывал, что он подвозил на телеге одного советского командира и спросил у него мнение о дальнейшей жизни. Он ответил, что нашу жизнь можно сравнить с таким вот анекдотом. В анекдоте говорилось о том, что Гитлер послал в Россию корову, собаку и осла, чтобы они узнали об условиях жизни в этой стране.
Корова долго не пробыла и, возвратившись, стала жаловаться, что её плохо кормили, но зато беспрерывно доили. Требовали от неё повышения надоев и угрожали, что если уменьшатся надои, то и меньше она получит корма. Приказывали корове вступить в колхоз, где в общем стаде у неё будет много пастухов, а кормушка с сеном будет одна на всех. Поэтому она изголодалась, похудела и убежала из России. Собака прибежала вслед за коровой и рассказала, что её посадили на цепь и заставили, верно, служить. Но в дом хозяина её не пустили, плохо кормили, и лаять можно было только по разрешению. Осёл жил в России до конца установленного срока пребывания. Возвратившись, он начал хвалиться, что его сразу же впустили в хату и записали в депутаты, а хозяин его поддержал и всячески восхвалял».
И в заключение этой темы о причудах «народной» власти привожу изречение, придуманное белорусским народом, и популярное в то непростое время 1940-х:
У Польшчы нам плацілі злоты, а цяпер – адны бумагі, лепш бы правілі паны, чым цяпер – брадзягі.
Подробнее...