Осенью 1939 года Германия объявила войну Польше и начала стремительно завоёвывать территорию западных земель польского государства. Правительство СССР также приняло решение ввести свои войска в восточные регионы Польши. После их захвата и присоединения к БССР, эти территории вошли в состав Советского Союза. Советская власть начала устанавливать здесь модель руководства, существовавшую на то время в СССР. Польские же государственные структуры демонтировались.
В начале этого процесса новая «народная» власть стремилась привлекать к сотрудничеству местных белорусов и евреев. Кроме этого на работу в органы власти и управления направлялись особы, прибывшие из восточной части Белоруссии, которых называли «восточниками». Белорусская часть населения недолго симпатизировала новой власти, приход которой вместе с войсками Красной армии в сентябре 1939 года белорусы встречали с цветами.
Через очень короткое время даже простые местные люди почувствовали на себе бездарность советского руководства, вызвавшего разруху в сельском хозяйстве и вслед за этим экономический хаос. Кроме всего, люди были напуганы проведенными советской властью за 2 года четырьмя массовыми депортациями местного населения в Сибирь. Эти факты подтверждаются выписками из архивных документов.
Про безжалостное и бездарное. Из докладной записки от 15.02.1940 года о выселении в Сибирь семей польских осадников и лесников. « 9 февраля сего года в местечке Радунь на 18 часов были созваны хозяйственные группы с санями. Был тридцатиградусный мороз и ветер. В 19 часов 30 минут с крестьянами из хозяйственных групп начата проработка документов о выборах в Верховный Совет СССР. Никто из числа собранных не знал, зачем их сюда прислали. Беседа о выборах продолжалась до 22 часов. Был сделан перерыв и после этого прибыли ответственные товарищи из НКВД по проведению оперативных заданий и подразделение конвойных войск.
При объявлении секретарём райкома КП(б)Б товарищем Кацнельсоном постановления Советского правительства о выселении из западных областей БССР семей осадников и лесников, присутствующие встретили это известие аплодисментами. Были объяснены задачи каждой из групп и в 23 часа первые отряды, направившиеся в более далёкие деревни и хутора, разъехались по местам, а к полуночи разъехались все остальные.
10 февраля 1940 года из числа 24 хозяйств осадников и служащих польской лесной охраны по Радунскому району были выселены все члены семей из этих хозяйств. В день выселения дома не оказалось главы семьи лесничего, который был в командировке в лесхозе. Об этом было сообщено в НКВД, и лесничий был задержан. Для выселяемых семей в Радуни был организован обогревательный пункт, где они могли взять горячий чай и хлеб для завтрака. Тем же семьям, у которых не было тёплой одежды для детей, была продана в магазине Радунского сельпо некоторая часть одежды и обуви, также выдавалась одежда, взятая от других осадников и лесников».
Комментарии автора о польских военных осадниках. На заселённых белорусами землях Новогрудского и Полесского воеводств Республики Польша военное осадничество основывалось на законе Сейма от 1922 года. Земельными участками наделялись заслуженные солдаты польской армии, бывшие военные добровольцы, а также получившие ранения на фронтах.
Для этого создавались передаточные комитеты, и организовывался фонд пособий. Военные осадники получали деньги для заведения хозяйства на своих участках – осадах. Им выделялось 21 га земельных угодий и 800 злотых безвозвратно и 2400 злотых в виде беспроцентного займа. Более всего осадников прибыло в Новогрудское и Полесское воеводства в 1923 году, а самое минимальное количество заселилось в 1932 году. Осадники обосновывались здесь по большей части военными колониями и оказывали содействие друг другу в обработке земли, обустройстве хозяйств.
Осадничество насаждалось вблизи линии польско-советской границы с тем расчётом, что взрослые члены семей осадников будут приобщаться к охранным функциям и следить за поведением белорусского населения на приграничных землях. В случаях тревожных событий осадники могли обращаться в польскую воинскую часть за помощью. Таким образом, польским правительством проводилась политика применения в восточных воеводствах в широких масштабах именно военной колонизации. В 1933 году в Новогрудском и Полесском воеводствах было зарегистрировано в каждом из них до двух тысяч осад. В Новогрудском воеводстве было подсчитано, что на одну осадническую семью приходится среднестатистическая цифра в 5,2 человека. Общее число членов семей военных осадников по этому воеводству исчислялось приблизительно в 9718 человек.
Служащие лесной охраны, вывезенные в один день с осадниками, также проходили военное обучение. Они осваивали при Польше методы ведения партизанской диверсионной борьбы в случае военного нападения на польское государство. (Конец комментариев)
Про разруху в сельском хозяйстве. Секретарю Лидского райкома партии. Спецсообщение от 21.10. 1940 г. «По имеющимся в горотделе НКВД данным, на территории Нетеч-Белицкого сельсовета населением расхищаются, оставшиеся без присмотра, дома и хозпостройки, вывезенных в Сибирь семей бывших польских осадников. Здесь находится 22 осаднических дома с приусадебными постройками, которые оценены Лидским райфинотделом на сумму 28 тысяч рублей.
Эти дома должны были продаваться крестьянам, но председатель райисполкома Рыбаков запретил продажу. Сейчас постройки никто не охраняет, так как они разбросаны по хуторам. Крестьяне из ближайших деревень эти дома по ночам ломают и используют у себя как топливо. Большая часть хуторов уже пришла в полную непригодность. Но районный финансовый отдел и райисполком совершенно этим вопросом не занимаются и мер по сохранности такого имущества не принимают».
Докладная записка в Лидский райком партии от 30.03.1940 года о нехватке хлеба в госторговле. «Остро ощущаются в городе отсутствие хлеба. Сейчас в Лиде проживает около 40 тысяч населения. Для обеспечения их хлебом не принимаются необходимые меры. Областные органы управления выделили для выпечки хлеба на март фонд по муке в количестве 210 тонн. Из этого количества муки можно произвести 240 тонн хлеба, что в расчёте на одного жителя составляет 200 грамм. Для устранения больших очередей хлеб завозится до 8 часов утра, то есть до открытия магазинов в 9 часов. Жители города начинают стоять в очередях с 7 часов. Продажа заканчивается в 11-12 часов дня, после чего в магазинах хлеб отсутствует».
Комментарии автора к документу. По Лидскому повету в 30-е годы (повет значительно крупнее района) занималось земледелием 89 % населения. Наиболее крупными производителями сельхозпродукции были имения помещиков, которых насчитывалось по повету 856. На втором месте как производители находились хозяева или арендаторы крупных фольварков (хуторов), которые специализировались на выращивании зерновых. Их насчитывалось в повете 1757. Немало зерна и мяса выращивалось на продажу и в крестьянских хозяйствах. Хорошо отлаженное земледельческое производство давало населению достаточное количество продуктов питания.
Всё это было порушено после установления советской власти на этих землях осенью 1939 года. В первую очередь бежали за границу от большевистского беспредела многие землевладельцы, а также владельцы промышленных предприятий. Оставшиеся без заботливых хозяев-собственников структуры земледелия приходили в запущенное состояние, появились проблемы с хлебом и продуктами питания. Такие же причуды происходили и в промышленности, которая была переведена на социалистические «рельсы».
Сообщение в Новогрудский райком партии от 2.12.1940 года о выпуске бракованного хлеба. «На хлебокомбинате, вопреки постановлению партии и правительства об ответственности за выпуск бракованной продукции, борьбы за уменьшение брака не ведётся. В октябре было забраковано 118 кг. хлеба. Наиболее часто брак допускают бригадиры: Шапиро – 31 кг., Бурский – 37, Нетуель – 60 кг. В ноябре только за первые десять дней на комбинате выпущено 506 кг. бракованного хлеба. Наиболее часто допускают брак в своей работе бригадиры Гайдук и Леонович.»
Ещё два сообщения в тот же адрес. «Житель д. Сулятичи Лавринович, выражая недовольство существующим советским строем, говорил соседям, что они в прошлом году встречали большевиков с цветами и красными флагами. «Вы все кричали им ура, а я ещё тогда понимал, что будете вы плакать горькими слезами и вышло всё, по-моему. Сегодня многие из вас носы повесили, даже те, которые считали себя в польском государстве борцами за рабочее дело – подпольщиками и членами Компартии Западной Белоруссии».
«Уборщица клуба стеклозавода «Неман» рабочему Абремскому Брониславу говорила, что приехавший из восточных областей Белоруссии ветеринарный фельдшер рассказывал ей о том, как там живётся. В восточных областях жить значительно труднее, чем здесь. Люди здесь намного зажиточнее живут. А там ходят оборванными и не имеют никаких ни развлечений, ни праздников. А если хочешь купить что-нибудь из одежды, то это трудно сделать, так как мало что бывает в магазинах».
Про хаос в местном управлении. Докладная записка в Новогрудский райком партии о стекольном заводе «Неман» по состоянию на январь 1941 г. «Из-за плохих поставок в магазин Берёзовского сельпо рабочие завода не могут купить нужные им товары. Второй месяц в продаже нет керосина. Нет таких изделий как ватные куртки, рабочие ботинки, лапти, галоши, брюки, сорочки, фуражки, шапки или кепки. Этих нужных для рабочих товаров в магазине посёлка Берёзовка вообще не бывает, хотя спрос на них большой.
Столовая совершенно не обеспечивает потребностей тысячного рабочего коллектива завода. Несмотря на имеющиеся возможности по созданию ремонтной мастерской (есть помещение, а также сапожные мастера) ничего не делается в этом плане по вине руководства местной промышленности. В дирекцию завода поступают многочисленные заявления о том, чтобы решили вопрос с приобретением новой или починкой старой обуви.
Так мастер Рексть, ежедневно выполняющий задание на 130-150 процентов, в заявлении пишет, чтобы директор посодействовал ему в починке обуви, так как сапожные артели во Вселюбе и Лиде не берутся ремонтировать обувь. Он пишет, что имеет возможность за свою зарплату купить себе ботинки или сапоги, однако обуви в продаже нет. Это является важнейшей задачей, разрешение которой принесёт большую пользу рабочим, и лишит антисоветского элемента повода для возведения клеветы на народную власть».
Вот и до смешного дошли. Далее приводятся факты бесчестного присвоения имущества советскими чиновниками, в том числе и прокурором района.
Докладная записка от 19.12.1939 г. коммуниста Юшкевича в бюро Лидского райкома партии. «…Со стороны партийного организатора товарища Таленко был совершён антипартийный поступок, который заключался в том, что он самовольно забрал патефон, принадлежащий Заболотской школе. Патефон был куплен для школы за средства, собранные учениками и родителями. Несмотря на моё предупреждение, что патефон принадлежит школьникам, Таленко всё же не считаясь с этим забрал его из школы.
Он выдал мне за него 140 рублей и как парторг потребовал от меня подписать приготовленную им справку, что патефон ему продан. Теперь патефон находится у него дома, и он постоянно устраивает в квартире вечеринки с выпивкой и танцами. Всё это видят и слышат крестьяне, которые знают, что патефон это школьный. Считаю необходимым вызвать Таленко на заседание бюро райкома и предложить ему возвратить школе патефон».
Из протокола выступлений на районной партийной конференции. «Прокурор Лидского района Карабанов нарушает трудовую дисциплину в своём учреждении и разыгрывает глупые шутки над подчинёнными. Так, он направил своего секретаря в здание подразделения НКВД, указав, в каких кабинетах он должен побывать. Секретарь обошёл все эти кабинеты, но там его никто не ждал, все были удивлены его поведением. На выяснение всего этого он потратил два часа рабочего времени. А потом выяснилось, что прокурор обманул секретаря, потому что был день розыгрышей – 1 апреля».
Лидскому райкому партии от Радунского райкома. Служебная записка от 27.02.1940 года. «Сообщаю, что прокурором Лидского района Карабановым была взята у нас под расписку шуба, чтобы он смог в мороз доехать до города Лида. После этого возвратить шубу товарищ Карабанов наотрез отказался. Он ссылается на то, что якобы шуба послужила вещественным доказательством. Я считаю это утверждение прокурора вымыслом. Прошу воздействовать на Карабанова, чтобы он вернул шубу в Радунский райком». Приложение к записке: ответ Карабанова. На бумаге со штампом прокуратуры следующий текст: «Шуба, взятая у товарища Иоффе, задержана прокурором Бычковым как вещественное доказательство по имеющемуся у него делу. Подпись Карабанова.
На служебной записке резолюция: Вызвать на бюро райкома Карабанова и Бычкова для разбирательства по вопросу о шубе.
Из протокола собрания коммунистов и активистов Лидского района от 11.03.1941 г. «Сильно раздуты в Лиде управленческие аппараты на некоторых государственных предприятиях. Так, на литейном заводе работает 83 человека, а управленцев 42. Валяльная фабрика насчитывает 44 работника, из них в составе администрации – 24. На мельничном заводе из 44 работников управленцы составляют 39. В конфетном цехе всего по штату числится 11 человек, из них 7 человек управляющий персонал».
И закончить это ознакомление с документами того периода можно популярным у советского народа стишком:
Без солнца жить сможем – нам партия светит,
Пусть хлеба всем мало – работать «спешим».
Основание: Государственный архив общественных объединений Гродненской области, фонд 9, опись 33, дела 8, 17 и 23. А также фонд 3, опись 61, дело 1.
Подробнее...