Народный комиссариат внутренних дел (НКВД) Советского Союза разделялся на два Главных управления – органов милиции и государственной безопасности. В 1940 году низовыми структурами этого ведомства были отделы и отделения. Начальником отдела НКВД назначался сотрудник госбезопасности. Его заместителем являлся сотрудник милиции, который назначался на должность начальника подразделения районной или городской милиции.
В структуре районного и городского отделов НКВД было также подразделение госбезопасности. Оперативным уполномоченным государственной безопасности присваивались специальные звания, которые были несходными с воинскими. Так, звание сержанта г\б соответствовало званию армейского лейтенанта, то есть на два ранга выше. Мл. лейтенант г\б – армейский ст. лейтенант. Лейтенант г\б – капитан. Ст. лейтенант г\б – майор. Капитан г\б – подполковник и так далее.
При изучении фондов Архива общественных объединений Гродненской области (АООГО), мною были обнаружены документы за 1940-1941 годы о служебных взаимоотношениях среди сотрудников правоохранительных структур. В тот период деятельность советского общества контролировалась всевластным руководством Коммунистической партии и её органами на местах, то есть областными и районными комитетами этой партии. Для ознакомления с реалиями того времени, предлагаю выдержки из ряда архивных документов.
Выписки из постановления бюро Лидского райкома КП(б)Б (Компартии большевиков Белоруссии) от 2 марта 1940 года «О пьянках в первичной партийной организации органов НКВД».
Бюро районного комитета отмечает наличие фактов массовых групповых пьянок среди коммунистов парторганизации Лидского отдела НКВД. В день годовщины создания ВЧК была организована коллективная попойка. (Выпили 15 литров вина, изъятого у ксендза.) Кроме этого, систематически практикуются групповые пьянки, в результате которых имелись случаи появления на работе в пьяном виде или совсем невыход на работу.
По мнению члена партии Ненашева, сказавшего на собрании, что он сам пьёт не больше чем другие, а начальники отделений пьют больше чем подчинённые. Начальник отделения Попковский заявил, что он считает не зазорным выпить со своими подчинёнными. Оперуполномоченный Мац на собрании сказал, что «пьянка у нас общая болезнь. Пьют все. Даже вахтёры в здании НКВД пьянствуют и пропивают всё. Не пьёт одна только уборщица».
В ходе одной из выпивок, в которой участвовали Забенько, Ненашев и Невструев, Забенько явился на квартиру к начальнику отдела НКВД товарищу Легаеву и начал оскорблять его, угрожая Легаеву оружием. При попытке его обезоружить, Забенько оказал сопротивление и сказал партийному организатору (парторгу) Гавричкову «не подходи, иначе одна пуля в тебя пойдёт, другую пущу в себя». Пьяный Забенько открыл стрельбу в частном доме, где в одной из квартир живёт жена пограничника. Жители этого дома были вынуждены убегать через окна. Затем он стал стрелять в своём кабинете в здании отдела. При его обезоруживании были отняты ещё четыре пистолета. В этом случае нарушитель Забенько ударил парторга Гавричкова.
Бюро райкома отмечает, что «рассадником» пьянства является частный притон, расположенный около здания отдела НКВД. Об этом знали начальник отдела капитан госбезопасности Легаев и парторг Гавричков, но они никаких мер к нарушителям не приняли.
Бюро райкома КП(б)Б указывает на наличие фактов бытового разложения сотрудника отдела комсорга первичной комсомольской организации отдела Райна Н.Н. Он сожительствовал с женщиной, являвшейся сотрудницей отдела, хотя Райн женат и имеет двоих детей. Это происходило на глазах у коммунистов парторганизации, но никаких мер не принималось.
Далее в этом архивном документе указано, что бюро райкома партии постановило «Забенько из числа кандидатов в члены КП(б)Б исключить. Просить областной комитет (обком) партии принять решение об отзыве Забенько из Лидского района. Считать невозможным оставление его на работе в органах НКВД. Просить обком укрепить отдел сотрудниками НКВД, так как в отделе отсутствуют необходимые кадры».
Основание: АООГО, фонд 9, опись 33, дело 5.
Выписки из постановления бюро Барановичского обкома КП(б)Б от 11 марта 1940 г. « О положении дел в Лидском городском отделе НКВД».(в то время Лида была в составе Барановичской области.)
…Бюро обкома считает совершенно недопустимым, что Легаев плохо исполняет главную его обязанность. Он, как начальник горотдела, должен систематически информировать райком партии о важнейших событиях в Лидском районе и о борьбе с преступностью. Но он не делает этого и тем самым противопоставил себя райкому партии.
Бюро обкома КП(б)Б постановляет: оперуполномоченного Забенько Василия Петровича за пьянство, дебош и хулиганство, а также за дискредитацию органов НКВД, как не оправдавшего доверие партии, из числа кандидатов в члены партии исключить. Считать невозможным дальнейшее оставление его на работе в органах НКВД.
…Начальника горотдела НКВД Легаева за допущение пьянства и бытового разложения подчинённых, вывести из состава бюро Лидского райкома партии. Объявить ему строгий выговор с занесением в личное дело члена КП(б)Б. С должности начальника Лидского горотдела НКВД – уволить.
…Поручить начальнику Управления НКВД по Барановичской области товарищу Мисюреву Александру Петровичу направить в Лидский горотдел опытных и квалифицированных сотрудников. Также поручить члену бюро обкома товарищу Мисюреву выехать в Лиду и разъяснить решение обкома на собрании первичной парторганизации горотдела НКВД. Постановление бюро обкома довести до всех партийных организаций отделов НКВД Барановичской области.
Основание: АООГО, фонд 9, опись 33, дело 5, стр. 22-24.
Казалось бы, ряд сотрудников госбезопасности из города Лида получили, как говорится, сполна. Не забыли и про любителя женщин Райна. На заседании бюро Лидского райкома комсомола Райн Николай Николаевич был освобождён от обязанностей комсомольского организатора отдела. Но когда заткнули брешь в одном месте, то всё-таки прорвало в другом. Здесь уже шла речь не о банальной выпивке, а о чём-то большем – нарушении законности. На примере фактов из ещё двух архивных документов узнаем, как обстояли дела с соблюдением законности. Ведь находились в те годы честные сотрудники, которые были непримиримы к таким нарушениям. К их числу относился недавний выпускник училища оперуполномоченный Гринкевич.
Секретарю Барановичского обкома КП(б)Б товарищу Туру
Докладная записка сержанта госбезопасности Гринкевича от 30 января 1941г.
13 декабря 1940 г. я прибыл из училища и стал работать в отделении дорожно-транспортного отдела (ДТО) НКВД на ж.д. станции Молодечно. Проработав до конца декабря этого года, я узнал, что начальник отделения Ходков и следователь Старинов в некоторых случаях избивали арестованных. Также Ходков делал «стойку» арестованным у горячей печки-голландки. Мною была дана телеграмма на имя начальника дорожно-транспортного отдела капитана г\б Зеленина о разрешении моего выезда к нему на переговоры. Выезд мне был разрешён. Я доложил товарищу Зеленину, что у нас в отделении ДТО имеются нарушения революционной законности, выражавшиеся в фактах избиения арестованных.
Когда товарищ Зеленин прибыл в Молодечно, то он лично проверил все эти факты нарушений законности. Все мои сообщения, безусловно, подтвердились, и добавилось к этому ещё много других фактов. По административной линии товарищем Зелениным были сделаны выводы и начальнику ОДТО Ходкову вынесено наказание в виде 10 суток пребывания на гауптвахте, а следователь Старинов – предупреждён. После этого создались ненормальные отношения между мною и Ходковым. Он говорил, что то, о чём я сообщил в вышестоящие инстанции, является клеветой и склокой. Хотя все факты нарушений подтвердились и были сделаны выводы.
На почве неприязненных отношений с Ходковым в апреле 1940 г. я перевёлся на работу в ОДТО НКВД на железнодорожной станции города Лида. Примерно в начале лета в Лиде начались массовые аресты контрреволюционных подпольных групп. Во время этих арестов начальник отделения ДТО на станции Лида Романов применял методы избиения арестованных. Так, например, в этот период мне было поручено арестовать, работавшего в депо станции Лида, граданина Ракицкого. Я арестовал его и привёл в кабинет Романова. Он при мне стал допрашивать Ракицкого. Последний ни в чём не признавался. Тогда Романов ударил Ракицкого и арестованный стал давать показания.
В эти же месяцы я вместе с Романовым выехал в Юратишковский район для розыска руководителя повстанческих групп Клеофаса Пясецкого. (Его связная Кратынская Ядвига уже была арестована ранее). Нам нужно было арестовать работавшего в МТС гражданина Рахалевского. Прибыв в МТС, Романов завёл его в комнату и при мне стал спрашивать у Рахалевского, где скрывается Пясецкий, но тот сказал, что ничего не знает. После этого Романов избил арестованного, но Рахалевский не сказал, где найти Пясецкого. О фактах избиения Романовым арестованных прошу допросить граждан Ракицкого и Рахалевского, которые безусловно подтвердят что их избивали. Кроме того, сам Романов неоднократно в присутствии сотрудников ОДТО Пантелеева и Богданова говорил, что он бил своего агента (осведомителя) за то, что он слабо работает. А после избиения агент стал давать хорошие результаты.
… Я решил сообщить о фактах нарушения законности в вышестоящие инстанции. Я беседовал об этом с секретарём партийной организации Дорожно-транспортного отдела товарищем Коськиным. Он мне ответил, что руководство отдела уже знает обо всём. Сообщали и в Центральный Комитет партии о нарушениях законности, рассмотрением этих фактов будет заниматься комиссия из Москвы. Но я в ОДТО станции Лида не видел такой комиссии и со мной о нарушении законности никто не беседовал.
Кроме Романова избивал арестованных малолетних братьев Станиславских даже сам начальник ДТО НКВД капитан г\б Зеленин. Это может подтвердить оперуполномоченный Богданов, который присутствовал при избиении Яна Станиславского. Да и сам Зеленин не отрицает фактов избиения, говоря, что это якобы ему разрешено. Он рассказывал, что били резиновой палкой, лежавшей у Романова на столе. А младший лейтенант госбезопасности Николаев клал арестованных на пол и добивался показаний, угрожая полутораметровым стальным стержнем. В связи с этим, прошу обком партии рассмотреть данный вопрос о нарушении Постановления ЦК партии от 1938 года, в котором запрещалось применение физической силы при допросах.
… 31 января 1941 года сотрудников отделения вызвали в обком партии на утверждение в должностях на заседании бюро. Перед этим меня принял секретарь обкома. Он беседовал со мною о событиях прошлого года и о соблюдении законности. На бюро обкома обсуждался вопрос об утверждении Романова на должности руководителя отделения. Были высказаны к нему претензии по фактам избиения арестованных. Бюро обкома не утвердило Романова на руководящей должности. Начальник ДТО НКВД капитан г\б Зеленин сейчас буквально угрожает мне. Он говорит, что я сломаю голову, когда он приедет и подберёт всё против меня. В дальнейшем такое отношение ко мне нетерпимо, так как Зеленин занимается гонениями и угрозами к тем сотрудникам, которые говорят в партийных инстанциях о неправильных его действиях. Я прошу защитить меня от нападок со стороны такого руководителя.
Основание: архив ООГО, фонд 9, опись 33, дело 22, стр. 39-45.
Эти документы были написаны сержантом г\б Гринкевичем в феврале 1941, то есть за 4 месяца до нападения Германии на Советский Союз. Выжил ли искатель справедливости в эти тяжелые для всего народа дни и ночи войны? Какой жизненный путь и в качестве кого предстояло ему пройти? Боролся ли он по-прежнему за правду-матушку или пришлось ему смириться и закрывать глаза на различные нарушения в нашей жизни. Ответы на эти вопросы в архивах не найдены.
Однако нашлись сведения о тех, кого избивали нарушители законности из НКВД. Это капрал запаса польской армии Збигнев Рахалевский. Он вместе с Клеофасом Пясецким участвовали в создании антисоветского подполья и оба были обезврежены структурами государственной безопасности.
Выписки из архивного дела № П-9897 с материалами следствия по обвинению Рахалевского Збигнева Игнатьевича. Адрес жительства: имение Тенюковщина Юратишковского района. Арестован 28 июня 1940 г.
Родился Збигнев в местечке Быхово Люблинского воеводства в 1909 г. Окончил школу и четыре класса гимназии. Служил в Войске Польском в 1931-33 годах, военная специальность шофёр. Братья и сестры, а также мать проживали в местечке Одровуши Келецкого воеводства Польши. Был мобилизован перед германско-польской войной 24 августа и служил до 25 октября 1939 г. Капрал Войска Польского Рахалевский принимал участие в обороне Варшавы, получил контузию и оказался в немецком плену.
В г. Минск-Мазовецкий прошел регистрацию на выезд в СССР и как репатриант был направлен в Западную Белоруссию к месту жительства его семьи. Жена Мария Владимировна, в возрасте 25 лет, работала в больнице деревни Вселюб Новогрудского района. Впоследствии Збигнев развёлся с ней в январе 1940 г. Дочь Хелена, 9-и лет и сын Збигнев, 3-х лет жили в деревне Трабы в семье его тестя. Рахалевский находился под следствием, но к месту отбытия наказания вывезен не был. Из тюрьмы освободился во время наступления немецких войск в июне 1941 г.
Выписки из арх. дела К-22895 с материалами следствия на Кратынскую Ядвигу Станиславовну за 1945-46 годы.
Членом организации польского подполья был Рахалевский Збигнев, имевший псевдоним «Ежи Порай». В 1940 г. он занимался организацией подпольных групп в деревнях Трабы и Гольшаны. Я знакомила Рахалевского с Пясецким – его псевдоним «Лёлек». Но они не нашли общего языка, так как никто не хотел подчиниться другому. В период немецкой оккупации с 1941г. Рахалевский служил начальником отделения полиции в Трабах. Он по-пьянке убил местного жителя и, боясь ответственности за это, сбежал в лес. Затем он был пойман немцами и приговорён к расстрелу.
Подробнее...