Пытались утвердить польское влияние.

Воспоминания Юлиана Трусило о деятельности подпольщиков и партизан в окрестностях местечка Василишки Щучинского района. Перевод с польского.

В сентябре 1939 г. территория Республики Польша была в короткие сроки захвачена войсками двух государств – Германии и Советского Союза. Осенью этого же года в состав Белорусской ССР были включены земли северо-восточных воеводств Польши, на которых жили белорусы. Польская же часть населения этих воеводств, начала активно вступать в состав стихийно возникшего движения противоборства. Причём, предполагалось оказывать сопротивление, как советскому агрессору, так и германскому.

Первая польская конспиративная организация, о существовании которой мне тогда стало известно, была создана в Василишках в декабре 1939 или в январе 1940 г. Не знаю, кто именно был её основателем, но по моему предположению, ведущую роль играл ксёндз Игнацы Цыраски. Он мог во время исполнения обязанностей духовника принимать сообщения и отдавать распоряжения по делам конспирации.

Также непосредственно руководил делами подполья, бывший сержант подхорунжий польской армии Сыльвестер Петрашун. Раньше он был дорожным техником в правлении гмины Василишки. При советской власти, после образования в январе 1940 г. Василишковского района, он исполнял те же обязанности по надзору за состоянием дорог. Поэтому он имел возможность передвигаться по региону и контактировать с нужными людьми. Сам я в подпольной организации в то время не состоял. В неё был принят мой старший брат Станислав Трусило. Я только оказывал ему помощь при выполнении некоторых поручений.

Мне в 1939 г. исполнилось 16 лет, и тогда я уже окончил курс обучения в стрелецкой дружине. Я имел вторую ступень допризывной военной подготовки, проявив себя, как хороший стрелок и знаток теории. Участвовал во всех соревнованиях по стрельбе и в результате был направлен в учебный лагерь, расположенный на войсковом полигоне около Гродно. Во время этих занятий я получил отличную оценку. Когда с сентября 1939 г. Польша стала жить в условиях военного времени, меня назначили курьером-связистом в гмине Василишки. Тогда я познакомился с большинством солтысов, стоявших во главе сельских громад нашей гмины. Многие из них позднее принимали участие в делах конспирации.

Мой брат Стась тогда же получил согласие Петрашуна на моё участие в консервации и складировании оружия. Неисправные карабины я приносил слесарю, жившему в Артюшах. Он после ремонта возвращал их мне. От брата я узнал, что Петрашун направлял курьеров в Варшаву для установления связи с центром. Наверно наша территория была подчинена подпольному штабу в Вильно. Об этом я могу судить в связи с тем, что в дальнейшем курьеры ездили именно туда. Сам Петрашун был выходцем из Вильно и посещал этот город несколько раз. Существование организации подтверждает тот факт, что осенью 1940 г. арестовали многих жителей окрестных деревень. В их числе были знакомые мне Ян Филинович и Ян Колесник из д. Глиничи, Юзеф Скорб из хутора Лебёдка, Юзеф Новогродский, живший в Мякишах. Мой брат Станислав в это время был призван на военные сборы при лидском гарнизоне советских войск. Там же его арестовали и содержали в местной тюрьме. Находились в здании НКВД под стражей и были допрошены ксёндз дзекан Цыраски и викарий Крыньски. Впоследствии оба они были отпущены домой.

Остальные арестованные смогли освободиться только в июне 1941 г. в связи с приходом на нашу территорию немецких войск. Побывав в застенках НКВД, скрываясь в лесах от преследований большевистской власти, поляки на собственном тяжёлом опыте познавали теорию и практику сопротивления врагам. В изменившейся ситуации нужно было приспосабливаться к новым реалиям. Ведь германский режим был несравнимо более жестоким и кровавым, чем советские репрессии.

Созданная в 1940 г. антисоветская организация подготовила наших людей к конспиративной деятельности в условиях немецкой оккупации. Поэтому в начале июля 1941 г. было созвано собрание активных членов подполья. Собрались у окраины леса возле поля, на котором проводили жатву. Я и младший брат Франек были заняты охраной собрания со стороны леса. На встречу пришли мои братья Станислав и Ян, Сыльвестер Петрашун, Ян Филинович, Тадек Войцеховски и Владислав Габис. Яна Колесьника и Юзефа Скорба не было, так как они тяжело перенесли пребывание в тюрьме и не хотели участвовать в конспирации. Разговоры между мужчинами длились около двух часов. Я узнал от брата, что на собрании решили быстрыми темпами собирать оружие, оставленное красноармейцами в лесах и на полях. После этого Петрашун вызвал меня в свой дом. Там он принял от меня присягу и, вступив в организацию, я выбрал для себя псевдоним «Збышек». Я получил задание по сбору оружия и боеприпасов, а также отвечал за сохранность складов в нескольких небольших землянках. Чаще ко мне приносили найденные патроны и гранаты, которые я складировал.

Вскоре при посредничестве ксендза Цыраского многие поляки были назначены немцами на должности в местной администрации и в постерунках полиции. Они взаимодействовали с подпольщиками, информировали их о действиях немцев против населения. В это время польские офицеры и подофицеры в основном стали легализоваться, прибывая к семьям. Многие возвращались из Литвы и Латвии, где они жили на положении беженцев или интернированных. Они устраивались на разные должности в качестве квалифицированных специалистов. На местном уровне тогда было хорошо выражено влияние польской части населения. При этом начали расширяться и укрепляться польские конспиративные структуры.

Со второй половины 1941 г. в деревнях и лесах скрывалось немало советских военных, оказавшихся в тылу. Появлялись и солдаты, убежавшие из немецкого плена. Местные жители помогали им выживать и прятаться от немцев. Начали создаваться небольшие вооружённые группы, которые имели смешанный советско-польский состав. Мы понимали, что вести борьбу против гитлеровцев нужно совместными усилиями. Об этом говорили и в передачах лондонской радиостанции. Взаимодействуя между собой, советские и польские партизаны провели ряд удачных боевых операций. В 1943 году немцы уже опасались появляться небольшими группами в сельской местности.

Однако в июне 1943 г. руководство Компартии Белоруссии приняло постановление о дальнейшей активизации деятельности советских партизан на землях Западной Белоруссии, входивших до начала Второй мировой войны в состав польского государства, а затем включённых в состав БССР. Вслед за этим решением большевистской власти наступило замешательство в установившемся антифашистском сопротивлении. Советские партизаны как бы были утверждены в роли «хозяев», а местных солдат Армии Крайовой стали считать «гостями», с чем последние не могли соглашаться.

Наступил резкий разрыв добрых отношений между советскими и польскими партизанами. Началось вооружённое противостояние, которое обострялось нападениями и жестокими расправами и с той и с другой стороны. Способствовало тому и очередное изменение политической ситуации – смерть польского генерала Сикорского и победа советских войск под Сталинградом, а также осложнение отношений между польским правительством в эмиграции и правительством СССР. И всё же, несмотря на разногласия, силы как советских, так и польских партизан постепенно возрастали.

В эти годы я был в рядах АК и участвовал в ряде вооружённых операций. В связи с усилением диверсионной деятельности со стороны партизан, немецкие оккупанты стали проводить в окрестностях Василишек в декабре 1943 г. массовые аресты и казни среди местного населения. Во время задержания был убит мой брат Янек, в эти же дни погиб Сыльвестер Петрашун. Я имел при себе оружие и, отстреливаясь, с большим трудом сумел скрыться от преследования. В конце войны я переселился на жительство в центральные земли Польши.

Материалы взяты из книги «Ze wspomnien zolniezy AK okregu Nowogrodek». Стр. 293-302.

Факты в дополнение. Ещё об одном офицере запаса, создававшем конспиративные ячейки в околицах Василишек, сообщается в книге Кшыштофа Ясевича «Zaglada Polskich Kresow» (Warszawa, 1997). В этом издании есть сведения о поручике резерва Войска Польского Костровицком Даниэле, родившемся в Бялогруде Лидского повета. До 1939 г. он работал администратором имения Ходзилоне в гмине Собакиньцы Щучинского повета.

Костровицкого арестовали в ноябре 1940 г. и обвиняли в уничтожении агента НКВД. Следствие велось в Вильнюсе, в здании НКВД на Лукишкинской площади. (Литва тогда уже была присоединена к СССР). Его привели в кабинет, где находился подследственный Януш Боревич. Когда конвоир вышел из кабинета, полякам удалось внезапно наброситься на следователя и удушить его. Переодевшись в форму сотрудника НКВД и забрав следственное дело, Костровицкий вырвался с Боревичем из здания в город, где они оба смогли скрыться.

О судьбе Януша Боревича сообщается в варшавском бюллетене „Szlakiem Narbutta”, № 7, s. 15. Там указано, что Боревич в 1939 г. служил офицером во 2-м полку уланов Сувальских. Был интернирован в Литве, где находился в местах принудительного содержания. Убежал из этого лагеря и прибыл в окрестности Василишек. Взаимодействуя с поручиком Даниэлем Костровицким, создавал там повстанческие группы. Был арестован органами НКВД за антисоветскую деятельность, однако вместе с Костровицким убежал из-под стражи.

Затем Боревич снова был схвачен и находился в минской тюрьме. В июне 1941 года он выжил во время «марша смерти», когда заключённых из Минска пешком эвакуировали до Червеня и в пути конвоиры убивали ослабевших. В период немецкой оккупации действовал в составе польского подполья в окрестностях Василишек под псевдонимом «Ротмистр Антони». В январе 1944 г. перешёл в партизанский отряд АК, где находился до июля этого же года. В июле 1944 г. он был интернирован как солдат АК и находился в советских лагерях. В 1946 г. Януша Боревича освободили из мест заключения, и он выехал в Варшаву. Его здоровье уже было подорвано, но при поддержке и заботе друзей он смог прожить до осени 1996 г.

Факты в дополнение. РАДЗИВОНИК (Радионик) Анатоль (Анатолий), рождённый в 1916 г. в Брянске (Россия). Его отец Константин был родом из Волковыска, работал железнодорожником. Мать звали Надеждой, в девичестве она была Маковецкой. Являлась православной, происходила из крестьян д. Пекары (ныне эта деревня находится в Субочском сельсовете Волковысского района). В 1915 г. при наступлении германских войск на территорию Гродненской губернии, многие семьи были эвакуированы в Брянск. На территорию Польши семья Радзивоников вернулась из России в начале 20-х годов. В годы детства Анатоль был харцером, затем учился в государственной учительской семинарии в Слониме.

В 1938 г. Анатоль был призван на службу в Войско Польское. Проходил обучение в школе подхорунжих. После сентября 1939 г. работал учителем в школе д. Ищельняны Щучинского района. Принимал активное участие в создании подпольных структур в окольных деревнях. В 1943 г. он руководил конспиративной пляцувкой в обводе АК «Щучин». Использовал псевдонимы «Мрук», «Стары», «Ойтец» и «Олех». В 1944 г. «Олех» командовал плютоном (взводом) в 7 батальоне 77 полка пехоты АК. В этот период он был удостоен офицерского звания подпоручик. 

После июля 1944 г. он не сложил оружие и оказывал яростное сопротивление подразделениям Красной Армии и органам советской власти. В мае 1945 г., после гибели Урбановича Анатоля «Лялюся», Радзивоник, он же «Олех», принял на себя обязанности коменданта объединённых обводов «Щучин и Лида», имевших криптоним № 49/76. Эта территориальная структура образовалась весной 1945 г. До осени этого же года она действовала в рамках Новогрудского округа бывшей АК. Выезд в Польшу (за линию Керзона) членов штаба указанного округа начался летом 1945 г. и закончился поздно осенью. Он проходил в рамках запланированной руководством АК эвакуации (репатриации) своих структур в центральную Польшу.

Подчиняясь приказу об эвакуации, «Олех» собирался выехать под чужой фамилией вместе с эшелоном польских репатриантов. Руководство Лидского отдела НКВД узнало об этом через осведомителей. Окружив поезд на станции Мосты, офицеры госбезопасности арестовали группу нелегалов из отряда «Олеха». Радзивоника среди них не оказалось, так как он планировал выехать позже. Поняв, что беспрепятственно уехать он не сможет, «Олех» вынужден был оставаться. Он не имел связи с центром польского подполья за линией Керзона. Руководство обвода № 49/76 поддерживало контакты только с другими польскими отрядами в Лидском районе, а также с постаковскими нелегальными структурами в Гродненском районе.

В состав обвода № 49/76 входили конспиративные пляцувки, созданные в деревнях Лидского и Щучинского районов. Численный состав обвода доходил до 600-800 человек, большинство подпольщиков легально жили по деревням, но они были законспирированы. На этой территории действовало несколько лесных партизанских отрядов с общей численностью до 100 бойцов. Сам «Олех» командовал так называемым «Летучим отрядом», состоявшим из двух десятков человек. В течение 1945 г. этот отряд оперировал также в располагавшихся рядом Желудокском и Василишковском районах. Против занимавшихся террором и грабежами польских партизан руководство НКВД Гродненской области проводило масштабные операции с участием внутренних войск. В наиболее крупных единовременных облавах на нелегалов участвовало до полторы тысячи военнослужащих. Органы госбезопасности проводили оперативную работу с привлечением широкой сети агентов и осведомителей. Успешно вербовали для негласного сотрудничества даже самих нелегалов, их родственников, партизанских связных.

В ноябре 1945 г. удалось задержать несколько членов отряда «Олеха», в том числе и шефа разведки. В результате хорошо организованной агентурной разработки арестованных было установлено, что комендант обвода должен находиться на хуторе Дайновщина Лидского района. Туда было направлено подразделение внутренних войск, которое оцепило местность. При подходе к хутору солдаты наткнулись на часовых из отряда. При перестрелке двое солдат внутренних войск смогли забежать в хату и обнаружить там «Олеха», не оказавшего им сопротивления. Не поняв, кто перед ними, солдаты потребовали, чтобы он отдал хромовые сапоги. Радивоник сказал, что у него есть золото. Сняв позолоченные часы, он бросил их в сторону солдат. Воспользовавшись их борьбой за часы, «Олех» смог выскочить из дома и скрыться. При перебежках он получил ранение. В кустарниках подростки-пастухи помогли ему добраться до д. Чапличи, затем женщины, укрыв его одеялами, отвезли ночью на телеге в д. Цацки для лечения.

В последующий период борьба между антисоветским подпольем и структурами госбезопасности становилась всё более ожесточённой. Однако бесперспективность повстанческого движения и ужесточение мер наказания за терроризм, за пособничество партизанам, приводили к тому, что нелегалы значительно ослабили свои позиции. Конспиративные структуры постепенно распадались. Подпоручик Радзивоник погиб 12 мая 1949 г. в бою с войсками МВД возле хутора Рачковщина Бакштовского сельсовета Щучинского района. В ходе перестрелки была обезврежена охранявшая его группа в составе 15 человек. Подчинённый «Олеху» обвод был ликвидирован после его гибели. Органы внутренних дел и госбезопасности с помощью приданных им войсковых подразделений в течение 1946-48 годов разгромили ряды повстанцев и провели массовые аресты среди деревенской конспиративной сети. Отдельные мелкие нелегальные группы из состава постаковского обвода «Щучин-Лида» смогли продержаться в лесах до начала 1950-х годов.