Мстиславль располагается на стыке России и Беларуси. Он был основан в XII веке на высоких отрогах правого берега реки Вихра, которая в 9 километрах от города впадает в Сож, являющийся притоком Днепра. Место для строительства города было выбрано очень мудро – он расположен на шести холмах, называемых здесь горами. Как сообщает Еврейская энциклопедия, евреи в Мстиславле упоминаются уже в конце XVI века, хотя возможно, они поселялись там и раньше. Долгое время еврейской общине Мстиславля удавалось избегать погромов, постигавших другие города и местечки Белоруссии во время войн. Город избежал захвата и войсками Ивана Грозного, которого здесь называли Ужасным. Как и во всех польских и литовских городах евреи Мстиславля селились в особых кварталах. Это было связано с тем, что существовало церковное законодательство, которое требовало, чтобы евреи жили обособленно. Да и сами евреи стремились жить отдельно, чтобы избегать конфликтов с христианским населением и без помех соблюдать свои законы и обычаи.
Строительство еврейских домов началось за городскими валами вдоль дороги на Кричев, а затем в Казимировой слободе. Известно, что там уже к 1636 году была построена деревянная синагога, которая простояла века и была разобрана только перед Второй мировой войной. Эта синагога наверно была очень известной. Её снимок можно найти во многих еврейских изданиях.
Владеть землёй и заниматься сельским хозяйством евреям запрещалось, и поэтому основным направлением их деятельности было ремесленничество и торговля, как в городе, так и за его пределами. Торговали с Брянском, Смоленском, Калугой, Казельском и даже с Москвой.
Руководил всей жизнью еврейской общины кагал, который отвечал перед правительством и перед христианским населением за всех ее членов. Кагал платил налоги, вершил суд в тяжбах еврея против еврея, регулировал всю внутреннюю жизнь общины. Не было таких дел, которыми бы не занимался кагал:
Широкий круг вопросов, решаемых кагалами, говорит о большой сплочённости и организованности евреев и их стремлении выполнять все заповеди Торы.
Имеются сведения о том, что в XVII веке еврейская община очень бедствовала и вынуждена была даже отдать бургомистру в залог за долг в 300 злотых драгоценности и разные предметы серебряной утвари мстиславской синагоги.
Тяжелейшие испытания выпали на Мстиславль в 1654 году, когда на него, напала крупная военная группировка войск русских князей, учинившая в городе настоящую резню. Город и все замковое имущество было предано огню и разграблению. Жестоко расправился князь с местными жителями, в том числе и с евреями. А те, кто остался в живых, присягнули русскому царю. В народе их прозвали «недосеками».
Новым несчастьем для Мстиславля стала Северная война 1700–1721 гг., во время которой Россия воевала со шведами за выход к Балтийскому морю.
Война и связанные с ней постои войск, контрибуции и грабежи истощили общину. Следствием войны был голод. Ко всему ещё солдаты русской армии начали грабить еврейское население Мстиславля. Но 13 августа 1708 года город посетил Пётр I. Он побывал в синагоге и выслушал жалобы евреев на мародёрство солдат. Пётр заступился за евреев, немедленно прекратил погром, начатый его солдатами, и строго наказал зачинщиков. Тринадцать солдат было повешено. В кагальной книге Мстиславля это событие было записано так:
Мстиславль являлся приграничным с Россией городом, но российские власти всегда препятствовали проникновению евреев в её пределы и их постоянному там поселению. Пётр писал: «Я предпочитаю видеть в моей стране магометан и язычников, нежели евреев. Последние являются обманщиками и мошенниками. Они не получат разрешения поселяться и устраивать свои дела».
В это время половину ремесленников в деревнях и местечках составляли евреи: сапожники, портные, золотых дел мастера, плотники, каменщики, цирюльники. В их руках находилось и три четверти всей торговли. Еврей-купец был неприхотлив, тратил на своё содержание вдвое меньше, чем купец-христианин, и мог поэтому довольствоваться меньшей прибылью. Но из-за частых банкротств и неудачных сделок состояние в еврейской семье не удерживалось на протяжении нескольких поколений.
Евреи жили скученно, в деревянных домах, крытых чаще всего соломой. Теснота в еврейских кварталах постоянно возрастала, дома строились вплотную, При каждом зимнем помещении была ещё и кухня с большой печью, которая примыкала к жилой комнате. В кухне держали домашнюю птицу. Кровати в комнате огораживались занавесками, и на них спали женщины, мужчины спали на лавках. В небогатых домах пол был земляным, потолок держался на балках, которые опирались на сваи. Посреди комнаты вкапывали в землю четыре пня, укладывали на них доску, и получался стол, за которым ели и работали. Вечерами комнаты освещали масляными лампами из глины, а в бедных домах лучинами. Скученность была настолько велика, что способствовала разным заболеваниям. И дети вырастали хилыми, слабосильными и неподготовленными к той трудной жизни, которая их ожидала.
После включения Мстиславля в состав России с 1772 по 1776 гг. он был центром Мстиславской провинции. Затем с 1777 года он стал уездным городом Белорусской губернии, а с 1796 г. – Могилевской губернии.
В 1783 году Мстиславлю был дан специальный геометрический план, по которому он делился собственно на город и 11 форштатов (слобод, предместий). Количество населения города без форштатов составило 2850 человек, из них евреев – 959 человек. Во второй половине 18 века по данным мстиславского учёного и краеведа Краснянского в городе были 3 каменные и 9 деревянных синагог. Тогда же у евреев была ещё и молитвенная школа. Евреи преобладали среди мстиславских купцов. В 1785 году в Мстиславле купцов-христиан было 9 человек, а купцов-евреев – 99. Они вели торговлю разными ремесленными изделиями, вином и напитками, как в городе, так и за его пределами
После присоединения к России евреи Восточной Белоруссии получили российское гражданство, право исповедовать свою веру и владеть своим имуществом, но пользоваться данными им правами, в отличие от белорусов, они могли только в этих районах Белоруссии. Селиться и приезжать в Россию им не разрешалось. Отношение к евреям не улучшалось.
Несмотря на обещание русского правительства сохранить евреям прежние права и льготы, их права были ограничены, и действительное положение даже ухудшилось. В 1794 году еврейское население было обложено двойной податью по сравнению с податью на христианское население, что существенно усложнило положение евреев ремесленников и мелких торговцев.
По польским законам еврей мог владеть землёй только на правах аренды, а во времена Екатерины II русские законы вообще запрещали евреям владение землёй с крепостными крестьянами. За невыполнение этого закона строго взыскивали. Поэтому богатые евреи стали продавать свои поместья или сдавать их в аренду на определённых условиях христианам.
Широкую огласку в 1801 году получило событие, связанное с крещением в Мстиславле двух еврейских мальчиков без согласия родителей. Эта история связанная с действиями иезуитов католического монастыря имела широкий отклик в общественной жизни того времени и даже стала предметом рассмотрения её императором Александром I.
В начале XIX века мстиславские евреи сильно бедствовали и согласно записи в местном пинкасе в 1808 году 271 человек отправились на поселение в новороссийские земледельческие колонии, взяв с собой с разрешения мстиславского кагала два Cвитка Торы и различные еврейские книги
Основным событием первой половины XIX века в период царствования Александра I была война России с Францией. Местные жители активно боролись с французами. В начале ноября 1812 года при отступлении через Мстиславль часть французской армии остановилась для ночлега в деревне Заречье, значительную часть населения которого составляли евреи. Ночью мстиславчане неожиданно напали на неприятеля и уничтожили около 500 французов, а остальных заставили бежать. Вообще после Отечественной войны 1812 года наметилось некоторое изменение в отношении русских властей к евреям. В ходе войны евреи проявили себя как настоящие патриоты России. Когда началась война, еврейские общины полностью встали на сторону России, хотя они и были информированы о либеральных еврейских реформах Бонапарта.
В 1815 году в городе имелось шесть промышленных предприятий. Успешно работала мстиславская суконная фабрика, принадлежащая титулярному советнику Игнатию Цихановскому и мещанину Меиру Фрумкину. В 1823 году на ней было произведено 3157 аршин тонких суконных тканей. Занимались евреи также изготовлением товаров и чисто религиозного назначения. Было освоено производство талесов (накидок, одеваемых при молитве) и в 1828 году работало уже две фабрики по их изготовлению. Владельцами их были Евзик Фрумкин и Гершон Болотин. Но эти небольшие предприятия, конечно, не могли дать работы многим людям. Еврейская община Мстиславля всегда была небогатой и даже вынуждена была брать деньги в долг у христиан.
В середине XIX века евреи составляли уже большую часть населения Мстиславля. По данным ревизии в 1847 году их было 3815 человек. К этому времени году в Мстиславле было три фабрики по производству талесов и две по изготовлению свечей. В 1853 году в городе была одна деревянная синагога и 7 деревянных молитвенных домов.
Однако экономическая активность евреев зачастую сдерживалась не только царскими установлениями, но и непродуманными решениями местных властей. В качестве примера можно привести предписание могилёвской администрации в 1843 году об ограничении выезда мстиславских евреев по торговым делам в уезд, что послужило поводом для многочисленных жалоб, в которых отмечалось, что «от решительного воспрещения евреям выезжать в уезды произошло чрезвычайное стеснение и для них, и для помещиков Могилёвской губернии, ибо евреи были как бы заключены в городах, лишающие возможности приобрести средства по своему существованию, а помещики не могут всегда ездить в город и ещё менее ходить по евреям и самим отыскивать покупщиков своему продукту».
Только благодаря вмешательству правительства удалось прекратить ограничения евреям в выезде из городов по делам торговли и промышленности.
Еврейская половина провинциального города имела свою особую социальную и хозяйственную структуру. В центре города вокруг площади и на примыкающих к ней улицах жили зажиточные еврейские купцы и русские чиновники, размещались лучшие лавки (преимущественно мануфактурные), церкви и некоторые синагоги. Лавки стояли в основном на торговой площади, их называли «шафачками». Дальше тянулся еврейский квартал «Шулеф» («Шульгоф»), в центре которого стояла большая кагальная синагога, а с другой стороны, поближе к рынку, шли улицы с домами еврейских ремесленников, мелких лавочников, шинкарей, извозчиков и людей без определённых занятий. В предместьях жили русские мещане, занимавшиеся главным образом огородничеством и садоводством и продававшие свои продукты на городском рынке. Только одно предместье (форштат), расположенное у большой дороги к губернскому городу Могилёву, было сплошь заселено евреями. Много евреев жило по другую сторону Вихры, в Заречье. Там была и своя синагога, а по некоторым сведениям – две.
Зажиточные евреи Мстиславля содержали постоялые дворы с кабаками для приезжавших в город крестьян, продавали им водку и нужные в деревенском хозяйстве инструменты и орудия в обмен на зерновой хлеб и другие сельские продукты. Здесь широко практиковалось хлебное ростовщичество: еврей давал нуждающемуся крестьянину денежный заём под залог его будущего урожая и часто приобретал после уборки хлеба значительную часть его по низкой цене.
Евреи торговали пенькой, глиняной, стеклянной и фаянсовой
Некоторые из них занимались лесным промыслом, который был широко развит в бассейне Днепра в середине XIX века. Пионером этого промысла были братья Михель и Иона Гейликманы.
Из лиц духовных профессий только раввин был достаточно обеспечен, поскольку его содержала община. Прочий же духовный персонал, как и основная масса евреев, жил бедно. Семьи были большими. По религиозным соображениям рождаемость в еврейских семьях не ограничивалась и поэтому семь и более детей в семье ни у кого не вызывало удивления. Особенно бедствовали меламеды – школьные учителя, которым не хватало основного заработка и приходилось подрабатывать. Необходимо отметить, что бедным семьям помогали те, кто был побогаче, особенно в еврейские праздники. Ни одна бедная еврейская семья в Пасху не оставалась без мацы. Помогали еврейской бедноте и евреи, принявшие православную веру. Существовала целая система еврейских благотворительных учреждений, стремящихся своими практическими действиями поддержать бедных и укрепить еврейскую общину.
Все умершие в Мстиславле находили себе покой на одном кладбище, поделённом на участки по религиозному признаку: православный, католический и еврейский. Старое еврейское кладбище сохранилось. Однако находится оно в бедственном состоянии. Многие памятники разбросаны по его территории.
Комплектование русской армии в 18-19 веках осуществлялось путём рекрутской повинности, которой подлежали податные сословия (крестьяне, мещане, купцы и др.), выставлявшие от своих общин определённое число рекрутов. Рекрутская повинность, обязательная для всех «податных» сословий заменялась для евреев особым денежным сбором, взимаемым с еврейских общин – «кагалов» в местах постоянного проживания евреев. Однако в 1827 году именным указом императора Николая I для евреев были введены правила об отбывании рекрутской повинности натурой, причём норма набора евреев была почти в три раза больше, чем христиан (русское население давало в год семь рекрутов с тысячи душ, а с тысячи душ евреев брали дважды в год по десять рекрутов).
Кого сдать в рекруты предоставлялось решать самим еврейским общинам.
Правительство требовало только определенное число взрослых, совершеннолетних мужчин, физически здоровых и не старше 25 лет. Возраст совершеннолетия законом не устанавливался. По еврейским традициям совершеннолетие считалось при достижении мальчиком 13 лет и совершении над ним соответствующего религиозного обряда. Для детей и подростков до 18 лет существовали батальоны кантонистов, пребывание в которых не засчитывалось в срок службы (25 лет). Отношение к евреям, призываемым в армию, С.М. Дубнов назвал террором рекрутчины. Условия рекрутской службы были настолько тяжёлыми, что большинство еврейских юношей стремилось её избежать.
Вот как описывал С.М. Дубнов приём рекрутов на военную службу в Мстиславле.
«В одном доме близ костёла была устроена «рекрутская», где содержались под стражей пойманные рекруты впредь до врачебного их осмотра и сдачи годных в солдаты. В дни «приёма» на площади у здания городской думы или полицейского управления, где заседает воинское присутствие, толпится народ, мужчины и женщины с испуганными лицами и заплаканными глазами. Приводят из рекрутской группу молодых людей и вводят в приёмный зал. Проходит час, другой. И вот выводят из рокового дома молодого человека, бледного, шатающегося, только что коротко остриженного, без пейс и бороды. Плачут мать и отец «погибшего», иногда молодая жена с ребёнком на руках, расстающиеся с уходящим на долгие, долгие годы».
Надолго запомнившимся событием в истории мстиславских евреев стало столкновение на базаре 29 декабря 1843 года между толпой евреев и отрядом солдат инвалидной команды, начатое пьяным поручиком Бибиковым, при конфискации контрабандного товара. В донесении местных властей к губернатору это событие было представлено как еврейский бунт.
Узнав о случившемся в Мстиславле, могилёвский губернатор Сергей Энгельгарт, враждебно относившийся к евреям, заявил на новогоднем приёме, что «сделает всё, что будет в его власти, и не будет покоен, пока не истребит евреев». В качестве наказания он добился у царя очень жестокого и трудно выполнимого постановления, гласившего: «главных виновников по этому происшествию предать военному суду, а между тем за буйственный поступок евреев того города взять с них с десяти человек одного рекрута…» в дополнение к ежегодному призыву. Было приказано также арестовать главарей общины. Узнав об этой вести, местные евреи объявили пост и три дня безотлучно провели на кладбище, молясь над могилами предков. Наказание начали осуществлять ещё до решения суда. Евреям было запрещено покидать город. Производился розыск евреев, приписанных к Мстиславлю, но не живших там, чтобы их не подвергли каре. Начались аресты. Первыми жертвами стали наиболее видные домохозяева. Всего через тюрьму прошло 160 человек, 60 из них просидели там в течение двух месяцев. Комиссия, назначенная для рассмотрения дела, пыталась добиться от евреев и христиан свидетельств, которые бы соответствовали официальной версии события. Не мог справиться с этой задачей и сам Энгельгарт. Тогда он приказал обрить всем арестованным евреям правую сторону головы, правый ус и левую часть бороды. Такое издевательство было тяжелым наказанием для набожных евреев. В городе воцарился террор. Специально назначенные люди врывались в дома и забирали всех находившихся там мужчин, начиная с семилетнего возраста. Их отравляли в полицию и там без стыда торговались за освобождение от рекрутства. В результате были сданы в солдаты 32 еврея, а требовалось сдать ещё 161 человека. Многие разбежались по другим городам, кагальных старшин и почётнейших людей города держали в тюрьме как заложников, среди них и деда С.М. Дубнова – Бенциона. В защиту евреев включился известный предприниматель и меценат Исаак Зеликин.
Перед тем, как отправиться в Петербург, Зеликин посоветовал мстиславским евреям назначить пост, молиться в синагогах, и сам со слезами умолял Всевышнего, чтобы Он «умудрил его для спасения несчастных». Затем он поехал в Петербург и вместе с проживавшим там мстиславским купцом Левитиным сумел передать прошение начальнику Третьего отделения графу А. Бенкендорфу и тот после проверки доложил императору, что «евреев до окончания следствия не выпускают из Мстиславля, по недостатку хлеба многие из них начали пухнуть... и находятся в самом бедственном положении», а местные власти задерживают «не подлежащих набору, и потом за деньги освобождают их».
Вслед за этим Энгельгарт был отставлен от должности. Для изучения дела была назначена новая следственная комиссия. Одновременно в Мстиславль был направлен князь Трубецкой, которому было поручено ознакомить министерство внутренних дел с деятельностью администрации. Результаты расследования Трубецкого и дополнительной межведомственной комиссии показали, что евреи не пытались отбить контрабанду, а драка была вызвана самоуправством солдат. Была доказана вздорность утверждения об участии целой общины в бунте и снято с евреев обвинение в организации восстания.
Лишь через десять месяцев после происшедших в Мстиславле событий, 2 ноября 1844 года, коллективное наказание было отменено, и террор прекратился, а взятых в рекруты евреев отпустили домой. Должностных лиц и четырёх евреев судили, двоих из них приговорили к сдаче в солдаты.
Отмена указа о наказании евреев вызвала огромную радость у еврейского населения и была отпразднована как мстиславский Пурим, а день его получения был назначен в общине ежегодным праздником. В этот день в течение многих лет все взрослые евреи соблюдали пост и читали в синагоге молитву покаяния, а в день объявления отмены наказания происходило торжество с чтением благодарственных молитв. Описанию этого события были посвящены многие произведения еврейских писателей.
Важными событиями в истории Мстиславля и его еврейской общины в XIX веке были часто возникающие пожары. В 1858 году большой пожар уничтожил около 500 зданий в центральной части Мстиславля. Сгорел и каменный двухэтажный дом Дубновых, стоявший напротив городского бульвара – источник благосостояния всей семьи будущего знаменитого еврейского историка.
Во все времена евреи Мстиславля подвергались унижениям и притеснениям. Продолжалось эта политика и в конце XIX века, особенно в годы царствования Александра III (1881–1894 гг.). Это был период враждебного отношения власти к евреям, период особых антиеврейских законов, внедряемых при неограниченной власти губернаторов и полиции. Лето 1890 года было особенно зловещим в российской реакции. Были упразднены последние реформы Александра II в области местного самоуправления, в городах и деревнях была усилена полицейская власть, страна управлялась чрезвычайными законами, которые давали губернаторам неограниченную власть над подданными. Этой властью они воспользовались, прежде всего, для издевательства над евреями. Мстиславский предводитель дворянства князь Мещерский, получив циркуляр от начальства, пригласил к себе именитых представителей еврейской общины и в присутствии исправника и товарища прокурора прочёл им губернский циркуляр, дополнив его своими толкованиями.
Обругав в своей речи евреев, он обвинил их в обходе законов и неуважении к носителям власти, а также в крайней деморализации и всяческих пороках, из которых упомянул только стремление к обходу законов и сутяжничество. При этом привёл всего лишь 2–3 случая, осуждаемых самими евреями. Он упрекал евреев в заносчивости, дерзости и неуважении к властям, выражающееся в шуме еврейских ребят на улицах, в общественном неблагочестии и в том, что евреи не всегда кланяются начальству при встрече. Далее он сообщил, что в применении циркуляра ему предоставлены широкие полномочия, и в грубом тоне потребовал, чтобы они искоренили в своей среде эти пороки, пригрозив, что в случае ослушания будут подвергать представителей общины «позорным наказаниям», которые сопряжены с физической болью и публичным позором для наказуемого и сверх того ляжет тяжёлым пятном на всё еврейское население.
Выступивший после него прокурор Сушков разъяснил, что под телесными наказаниями понимается нанесение палочных ударов, и даже показал, как эта процедура будет осуществляться. Наглое заявление руководителей города произвело большое впечатление и вызвало крайнее волнение и возмущение у еврейского населения Мстиславля.
Дубнов послал в издательство «Восход», где он регулярно публиковался, статью с описанием антисемитского инцидента в Мстиславле. Она была напечатана по просьбе автора без его подписи. Редактор Грузенберг предпослал этому сообщению передовую статью о воцарившемся в провинции административном произволе. Резкие материалы в «Хронике Восхода» дали огласку безобразному поведению мстиславских властей; их перепечатали многие русские газеты, даже такие консервативные, как «Новое время», ненавидящая евреев. Оттуда они перекочевали в либеральные «Новости». Там была напечатана статья, призывающая к борьбе с безобразиями в Мстиславле и других городах. Сведения о скандале проникли и за границу – в зарубежной прессе появились статьи с протестом против «русского варварства».
Результаты информационного шума, связанного с ужасным положением евреев в России, имели совершенно неожиданные последствия. Предводитель дворянства и заместитель прокурора получили выговоры от высоких властей за своё излишнее усердие. Общественная атмосфера в Мстиславле после этого несколько успокоилась. После разоблачений Дубнова предводитель дворянства смирился и даже стал дружно жить с евреями, а уволенный со службы товарищ прокурора уехал из Мстиславля и бедно жил в имении родных. Евреи убедились, что с властями можно бороться за честь еврейского народа и были благодарны Дубнову за его помощь.
Мстиславская община, будучи в основном митнагидской, строго придерживалась еврейской этики, веры и обычаев и славилась своими учёными раввинами. Среди них были талмудисты Дубновы – предки будущего еврейского историка. Родоначальником их мстиславской линии был прапрадед учёного Бенцион Бен-Иехезкель (по русским актам – Хацкелевич), умерший в начале XIX века. Он занимал видное место в мстиславской общине. В местных пинкасах его имя встречается в списках ежегодно избиравшихся членов кагала, начиная с 1761 года и всегда в высшей группе членов правления, носивших титул «рошим». Во всех документах его называли «начальник и вельможа». Этот титул обыкновенно давался лицам богатым и влиятельным.
В 1835–1864 гг. раввином Мстиславля был Авраам Симха Мстиславский. С 1838 года в Мстиславле работал раввин Израиль Метелица. Крупным учёным-талмудистом стал дед С.М. Дубнова – Бенцион-второй (1805-1890).
В Мстиславле жил и умер знаменитый рабби Гилель. Рассказывают, что его хоронили тысячи евреев. На его могиле был установлен красивый склеп, разрушенный во время немецкой оккупации.
В 1877 году в Мстиславль был назначен казённый раввин Герцель Гитович, которому в 1895 году разрешили и дальше занимать эту должность, несмотря на то, что он не удовлетворял требованиям нового законодательства об образовательном цензе. В начале XX века должности раввинов занимали Соломон Маркович Фрумкин и Гирш Дирентан. Религиозность налагала большой отпечаток на поведение, быт, нравы и характеры евреев. Каждый еврей три раза в день посещал синагогу. Конечно же, отмечались все еврейские праздники, строго соблюдались посты.
В апреле 1890 года в Мстиславле произошла целая серия пожаров. В разных местах города без видимой причины загорались дома или складские помещения. Обычно ночью раздавался тревожный набат церковных колоколов, протяжный звон, предвещавший много бед жителям провинциального «деревянного» города. Возникновение пожаров в течение нескольких недель, вспоминал С.М. Дубнов, наводила на мысль, что в городе действует шайка поджигателей, рассчитывающая на грабёж имущества во время суматохи. Многие даже укладывали свои вещи, чтобы быстро вынести их во время пожара, некоторые спали ночью одетыми. В 1897 году вспыхнул ещё один пожар, после которого сильно возросла стоимость квартир (от 250 до 800 рублей в год в зависимости от размеров). Недельная хроника «Восхода» писала: «Мстиславль сгорел. Положение ужасное. Помощь необходима». Этих немногих слов достаточно, чтобы представить картину бедствия, постигшего население города.
По данным Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона к концу XIX века в Мстиславле проживало:
Жителей – 9207, из них
По полу:
Мужчин – 4715
Женщин – 4492
По вероисповеданию:
Православных – 3325
Раскольников – 112
Католиков – 586
Протестантов – 179
Евреев – 4947
Прочих исп. – 58
По социальной принадлежности:
Дворян – 385
Духовного сосл. – 144
Почётных граждан и купцов – 212
Мещан – 6879
Военного сосл. – 483
Крестьян – 1065
Прочих – 89
Ремесленников – 291 (из них евреев – 194)
В городе обучалось 500 детей, 402 мальчика и 98 девочек.
Евреи в это время проявляли наибольшую активность и инициативу в развитии производства и торговли, стремились к образованию. К началу ХХ века владельцами основных промышленных и торговых предприятий были евреи. Это говорит об их предприимчивости, стремлении к созиданию и поиску новых прогрессивных форм общественного развития. Врачами и аптекарями в Мстиславле также в основном были евреи.
Краевед Краснянский В.Г. в своей книге «Город Мстиславль» (Вильно, 1912 г.) отмечал своеобразность внешнего вида мстиславских евреев. К началу XX века большинство из них обелоруссились по наружности и языку до такой степени, что их трудно было отличить от белорусского мещанина или крестьянина. В городе все знали друг друга и называли по именам и кличкам. Фамилии употребляли редко. Евреи по-прежнему занимались портняжными, сапожными, жестяными и другими кустарными работами
В эти годы мстиславские евреи активно участвовали в сионистском движении и в 1897 году послали своего представителя на первый сионистский конгресс в числе 55 представителей России. В городе было еврейское благотворительное общество, которое оказывало денежную помощь крайне нуждающимся евреям, помогало сиротам и детям неимущих в предоставлении им средств на образование, снабжении бедных пищей и топливом, оказании медицинской помощи и выдаче бесплатных лекарств. В 1893 году в городе уже была еврейская библиотека с «кабинетом для чтения», принадлежавшая Дубновой Ривке. Однако общественная жизнь в Мстиславле всё же была развита мало из-за незначительного количества интеллигенции. Газета «Еврейская жизнь» в 1916 году называла Мстиславль «захудалым местечком, где царила бездонная мгла еврейской действительности».
В предреволюционные годы в Мстиславле начали проявляться в более резкой форме, чем раньше, антисемитские и даже погромные настроения.
Примером может служить опубликованная 7 августа 1917 года в газете
«Мстиславский голос» статья следующего содержания:
«Однообразно, серо течёт жизнь Мстиславля. Не слышно городских споров. Жизнь обывателя течёт в старой дореволюционной колее. Но спустимся вглубь этого болотца. Первое, что бросается в глаза, это плохо скрытая вражда между евреями и не евреями. Стремление к замкнутости и обособленности с одной стороны и часто произносимое со злобой слово «жид» с другой, показывают на глубокое разделение. Отношения враждебны. Не верится в возможность сближения. Даже в среде учащейся молодёжи есть много погромно настроенных лиц. Грозный призрак погромов стоит за зловещей тишиной».
Автор статьи призывает отбросить одной стороне свою замкнутость, а другой – традиционную почти никогда не имеющую достаточно твёрдой основы ненависть.
8 октября 1917 года в № 16 «Мстиславского голоса» была опубликована статья В. Викторова «Волна погромов». В ней говорилось:
«Ширится волна погромов. Только за первую половину сентября – 267 погромных случаев. Советы народных депутатов не обращают внимания на этот чёрный смерч, который может разрушить страну». К сожалению, в статье не отражено, в чём конкретно выразились эти погромные случаи.
Евреи Мстиславля принимали активное участие по подготовке к избранию депутатов в Учредительное собрание.
И после революции еврейское населения города в основном продолжало заниматься кустарными промыслами, различными видами ремёсел, земледелием и торговлей. Наиболее развиты были: портняжное, сапожное, кузнечное, слесарное и жестяное кустарные производства. Евреи составляли около 80% кустарей и 75% торговцев города. Большое значение придавалось кооперации кустарей и созданию кустарно-промышленных артелей, которые также в основном были еврейскими.
Во время коллективизации евреи-извозчики, имевшие собственных коней, объединились в транспортную артель, которую возглавлял коммунист Орлик Фрейдин. В начале 1925 года в 3 км от города была создана еврейская сельскохозяйственная артель «Ройтер штерн» («Красное знамя»), в которой работало 7, а в 1930 году уже 45 еврейских семей. В 1930 году в колхозах «Роте фане» и «Казимирова слобода», организованном в 1924 году, работало более 100 еврейских семей. Первая сапожная артель была создана в 1928 году. Существовало и общество кустарей-одиночек.
Как отмечалось, до революции большинство еврейских детей получали своё начальное образование в хедерах. В сентябре 1918 г. Государственный комитет по просвещению постановил прекратить занятия в них. Однако до окончания Гражданской войны во многих местах Белоруссии, и в том числе в Мстиславле они продолжали функционировать явочным порядком. Поэтому сначала в апреле, а потом и в сентябре 1921 г. Наркомпрос издает новый специальный приказ о запрещении деятельности хедеров и иешив. Это объяснялось тем, что нельзя было превратить в школу дом или квартиру меламеда, где велись занятия, а его самого – в советского педагога. Оставалось только закрыть хедер, а детей разместить по другим школам. Однако одновременно открыть новые учебные заведения, способные охватить всех учеников, было невозможно. Поэтому местные власти были вынуждены временно смотреть на хедеры сквозь пальцы, надеясь на постепенное вытеснение их советской школой. В то же время борьба с хедером была частью атеистической кампании. Во время религиозных праздников проводились антирелигиозные демонстрации, читались лекции по атеизму, устраивались импровизированные «суды» над подростками или молодыми рабочими, побывавшими в синагоге или участвовавшими в отправлении религиозных обрядов. Известно, что и в Мстиславле в 1923 году был устроен четырёхдневный политический суд над хедером.
Но всё же в своей деятельности местная власть старалась учитывать наличие в городе значительного количества еврейского населения и в первые годы советской власти велась достаточно целенаправленная работа по решению национального вопроса. Поэтому в Мстиславле даже работа профсоюзов швейников и кожевенников в середине 20-х годов была переведена на идиш.
В правительственных актах было предусмотрено право каждого народа получать образование на родном языке. В послереволюционное время в городе была одна семилетняя еврейская школа на идиш им. Эстер (Фрумкиной). Школа была основана в 1920 году, в 1927 году в ней обучалось 530 детей. В 1931 году эта школа ещё существовала. По имеющимся сведениям она была закрыта в 1937 году.
После революции продолжалось уменьшение численности еврейского населения Мстиславля. Если в 1914 году в Мстиславле было 9670 евреев, то в 1926 г. уже 3370. Их численность сокращалась и дальше, и сопровождалось сильным оттоком евреев в более крупные города Смоленской области и сам Смоленск, а также в Москву, Ленинград, Харьков. Переезжали евреи из-за притеснений, трудностей занятий ремесленничеством и извозом, из-за плохих дорог и высоких налогов. Главное, в крупных городах легче найти работу, а молодым людям можно было учиться. Постепенно здания синагог и молельных домов начали исчезать. Для совершения религиозных обрядов приспосабливались пустующие, а также служебные помещения. Так известно, что некоторое время под синагогу было приспособлено здание старой пожарной каланчи.
Накануне Великой Отечественной войны Мстиславщина являлась развитым сельскохозяйственным районом, специализирующимся на выращивании льна. Славилась она и садоводством. Заметное место в хозяйстве Мстиславля занимали евреи, правда, к 1939 г. их оставалось уже немного более двух тысяч человек.
Приближался 1941 год и страшная война, приведшая к почти полному истреблению еврейского населения города.
Подробнее...