Я родился 19 октяб
ря 1915 г. в семье рабочего в Рыбинске Ярославской области. В 1917 г. моего отца мобилизовали в царскую армию, и мать увезла меня на родину отца к его родителям в д. Малое Галково Солигаличского района Костромской области. После демобилизации отец стал работать в Петрограде, куда в 1920 году переехали мать и я. В 1922 г. я начал учиться в 7-й средней школе Василеостровского района Петрограда.
После окончания в 1931 г. девятого класса школы, я вынужден был поступить на работу учеником слесаря. Объяснялось это тем, что нужно было помогать отцу: в семье шестеро детей, а зарабатывал один отец. В тресте «Сантехстрой» я трудился до осени 1933 г. Затем работал слесарем-наладчиком станочного оборудования в 8-м тресте имени Ленсовета.
Осенью 1936 г. Октябрьским райвоенкоматом Ленинграда я был призван в Красную Армию. В ноябре того же года был направлен в 167-й стрелковый полк (затем этот полк переименован в 37-й), который дислоцировался в г. Пскове. В этой части я был зачислен в команду одногодичников (так называлась полковая школа), в которой готовили командиров запаса для РККА. В декабре этого же года был принят кандидатом в члены Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков), а через определённый срок я стал членом партии.
В 1937 г. учёба была окончена, и меня назначили заместителем политрука. В связи с плохой укомплектованностью политсоставом нашего 37-го полка и других воинских частей 56-й дивизии, коммунистам было предложено остаться в кадрах РККА на политработе. После моего согласия на дальнейшую службу, мне было присвоено звание политрука. В ноябре 1937 г. я был направлен политотделом 56 стрелковой дивизии на годичные курсы при Ленинградском военно-политическом училище имени Энгельса. Окончив учёбу, возвратился в 1938 г. в свой полк, где был назначен политруком 3-й пулемётной роты.
В начале октября 1939 года 56 стрелковая дивизия из Пскова была переведена на границу с Финляндией в район Петрозаводска. С 30 ноября 1939 г. я участвовал в боях с финской армией в должности комиссара 3-го батальона 37-го стрелкового полка 56 стрелковой дивизии. 6 марта 1940 г. во время наступления я был тяжело ранен. Находился на лечении в госпиталях Череповца, Перми, Ленинграда. Завершилось лечение 27 августа 1940 г. и я был выписан в этот день из госпиталя Ленинградской военно-медицинской академии имени Кирова.
Я возвратился в 37-й стрелковый полк, который был направлен к новому месту дислокации и располагался в посёлке Щучин Барановичской (ныне Гродненской) области. Был назначен политруком батареи, а затем заместителем командира 3-й пулемётной роты по политчасти. В ноябре 1940 г. на собрании коммунистов был избран в состав партийного бюро полка. А в апреле 1941 г., после убытия из полка секретаря партбюро старшего политрука Корниенко, меня вызвал на беседу заместитель полка по политчасти старший батальонный комиссар Макаров. Он предложил мне выдвинуть свою кандидатуру для участия в выборах секретаря бюро. В мае 1941 г. я был избран секретарем партбюро 37-го полка.
Также в мае этого года наш полк в составе 56-й стрелковой дивизии был направлен командованием для прикрытия государственной границы в районе города Августова Белостокской области. Штаб 37-го полка со спецподразделениями находился в местечке Новый Двур. Здесь же возле местечка расположились 1-й, 2-й батальоны и полковая школа. А 3-й батальон стоял отдельно в местечке Домброво, то есть в десяти километрах юго-западнее от основных сил полка. 56 стрелковая дивизия в составе трёх стрелковых полков, двух артиллерийских полков и других подразделений входила в 3-ю Армию, которая прикрывала границу в полосе Гродно – Августов – Граево.
В субботу 21 июня 1941 г. я выехал по направлению к участку госграницы, располагавшемуся в 18 км севернее Августова. Туда был направлен личный состав 3-го батальона нашего полка для строительства земляных укреплений. Вместе с ними земляные работы проводили бойцы батальона под командованием капитана Морозова Петра Фёдоровича (пленён немцами, освобождён в 1945) из состава 27-й Омской стрелковой дивизии. Я остался ночевать в палатке вместе с командиром миномётной роты 3-го батальона нашего 37-го полка лейтенантом Скороходовым Николаем. С ним мы воевали в Финляндии. Комиссаром в данной роте был Ливенцев Виктор Ильич, впоследствии ставший командиром партизанской бригады.
В 4 часа утра 22 июня немецкие войска начали артиллерийский, миномётный и пулемётный обстрел заставы 86-го погранотряда, располагавшейся на правом берегу Августовского канала, и подразделений оборонявших границу. Весь день бойцы батальона вместе с пограничниками отражали атаки противника. Не достигнув успеха в атаках по фронту оборонявшихся, немецкое командование во второй половине дня выбросило в нашем тылу воздушный десант. Он также был уничтожен советскими подразделениями. 18 солдат из немецкого десанта было взято в плен. Впоследствии ввиду сложной обстановки пришлось пленных уничтожить. К исходу дня в большинстве рот 3-го батальона уже кончились боеприпасы, а их подвоз никто не производил.
В ходе артобстрела склад боеприпасов на ближайшей пограничной заставе был уничтожен. Связи со штабом нашего полка и Августовским 86-м погранотрядом не было. Связные, посланные пешком в Августов, не возвращались. Только с наступлением сумерек нашей разведке удалось установить, что немцы заняли Августов, прорвав оборону на том участке. В конце дня противником были взяты Липск, Домброво, Новый Двур, находившиеся в полосе обороны нашего полка.
В результате флангового прорыва противника, сильно поредевшие в боях подразделения 3-го батальона 37-го полка и пограничники заставы оказались в окружении. В ночь с 22 на 23 июня остатки нашего батальона вместе с пограничниками и солдатами из батальона 27-й дивизии вышли из Августовского леса. По пути к нам присоединялись остатки подразделений из других частей. Вместе начали наступление на местечко Домброво, где находился противник. Однако, имея некоторый успех в наступательном бою, затем были вынуждены отходить на исходные позиции к лесному массиву. На помощь немцам на рассвете подошли танки, налетели 60 самолётов. У нас не было средств борьбы с боевой техникой противника. Мы были вооружены только стрелковым оружием и несколькими миномётами. Артбатарея какой-то воинской части, поддержавшая наше наступление, вскоре полностью израсходовала боекомплект, и артиллеристы были вынуждены подорвать орудия.
Преследуемые мотопехотой, поддержанной танками и авиацией противника, мы не смогли отступать организованно. В этом бою понесли большие потери, особенно среди командного состава. В глубине леса оставшиеся командиры стали собирать разрозненные группы, чтобы сформировать боеспособное подразделение. Всего было собрано около 300 военнослужащих. Но у большинства не было патронов, не говоря уже о гранатах и других боеприпасах. Объединив этих бойцов в две роты и взвод разведки, стали отходить с боями в сторону Волковыска, Зельвы и Слонима, предполагая соединиться с частями 11 мехкорпуса.
На подходе к Волковыску мы узнали, что город, который был в огне, уже занят немцами. В окрестных лесах везде встречались разрозненные группы красноармейцев и командиров. Каждая из них стремилась соединиться со своими частями. Ночью мы вышли к Зельве, которая тоже была вся в огне. На железнодорожном узле горели скопившиеся эшелоны с эвакуированными из Гродно и Белостока. Полыхали санитарные поезда с ранеными, станционные склады. В эту же ночь с боем мы смогли переправиться через реку Зельвянку. Затем сражались с немецким десантом на опушке леса восточнее посёлка Зельва. Уничтожив неприятеля, углубились в лес и остановились на днёвку, так как по дорогам беспрерывно двигались моторизованные части немцев с танками и самоходной артиллерией.
К вечеру по просёлочным дорогам пошли в направлении Слонима. Я двигался с остатками 9-й роты нашего полка. Во время переправы с боем через реку Щара около Слонима, много бойцов этой роты в сражениях за переправу было ранено или убито. Мне с несколькими десятками красноармейцев и тремя командирами удалось прорваться, и мы продолжили движение на Минск. Предполагали, что якобы на линии прежней советско-польской границы, где имеется укреплённый район перед Минском, враг будет задержан. Дошли в конце июня до местечка Рубежевичи. Оно находилось рядом с бывшей (до 1939 г.) границей СССР и Польши.
Допрашивая трёх захваченных немцев, узнали, что гитлеровцы заняли Минск, ведутся бои за Борисов и Бобруйск. Восточнее Минска встретили группу военнослужащих, в которой были генерал-майор Бикжанов Ибрагим Паскаевич (пленён немцами, освобождён в 1945) полковой комиссар Новоселов Григорий Яковлевич, вместе со штабами. В их группе имелось около 50 человек. Кроме красноармейцев здесь были командиры и политработники, в большинстве из числа старшего комсостава. Приняли решение, объединившись вместе переправляться через Березину возле д. Косье.
Проведя разведку, ночью стали переправляться через реку. Я переплыл вместе с разведгруппой, и мы изучали левый берег. Основная часть нашей объединившейся группировки осталась за рекой у деревни. В это время в д. Косье со стороны Свислочи вошла механизированная колонна немцев. Наши бойцы, оставшиеся на правом берегу, вступили с ними в бой. На следующий день разведгруппа вернулась в Косье. При опросе жителей мы установили, что оставшиеся на правом берегу вынуждены были отступить в лес западнее деревни. Крестьяне говорили, что группа старшего командного состава вместе с генералом переправилась через Березину севернее деревни Косье. Вместе с ними были и люди из 3-го батальона. Все наши попытки разыскать их ничего не дали.
В 1950-х годах я встретил лейтенанта Соловьёва Михаила Селиверстовича, бывшего командира 8-й стрелковой роты нашего батальона. Он рассказал, что после пересечения Березины они с группой старших командиров направились в сторону Гомеля. При форсировании Днепра их внезапно атаковали гитлеровцы. Он сам и часть других командиров и красноармейцев были взяты в плен. Захватили немцы также двух подполковников. О судьбе остальных, успевших переправиться через Днепр, ему не известно. Но якобы часть из них соединилась с нашими войсками в районе Мозыря.
Группа, в которой шёл я, оказалась в лесу около г. Пропойска (ныне Славгород) Могилёвской области. Здесь мы соединились с полком 4-й Армии и приняли участие в обороне Могилёва, но вновь были окружены крупными силами противника. Выйдя с боем из окружения, мы пытались пробиться к своим. В составе группы из 20 человек мы переправились на правый берег Днепра и вошли в леса около деревни Усадино Кличевского района Могилёвской области.
С августа 1941 г. я с группой бойцов и одним командиром 9-й роты своего полка сражался с немцами в лесах Могилевской области. На вооружении у нас было несколько автоматов ППД, 3 пулемёта, 6 трофейных автоматов и винтовки. Счёт партизанских боевых действий мы вели с осени 1941 года. Организовывали групповые засады на оккупантов на шоссейных и просёлочных дорогах, уничтожали линии и средства связи. В январе 1942 года через жителей деревни Орлино Кличевского района мы установили связь с местными партийно-советскими работниками Изохом Игнатом Зиновьевичем, Заяц Яковом Ивановичем, Викторчиком Петром Матвеевичем. Они были оставлены на оккупированной территории с заданием организации партизанского движения. Изох И.З. в дальнейшем был назначен командиром Кличевского партизанского соединения.
В феврале 1942 г. я с группой из 15 человек вступил в партизанский отряд под командованием сотрудника органов госбезопасности Мазура С.А., где я был назначен политруком роты. А с июня 1942 г. по июнь 1944 г. служил комиссаром партизанского отряда (затем батальона) № 3, входившего в состав 277 партизанского полка Кличевской бригады (затем Могилёвской военно-оперативной группы). Командиром 3-го батальона этого полка был капитан Силин Василий Александрович.
Я награжден за боевые заслуги орденом Отечественной войны I степени, двумя орденами Отечественной войны II степени, медалями «Партизану Отечественной войны», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне», «За доблестный труд в Великой Отечественной войне», а также юбилейными медалями. В 1944 г. был направлен на работу в Гродно, где проживал и трудился в ряде учреждений. В 1979 г. вышел на пенсию по возрасту.
Из письма Бастицкого Г.Н. к Ремову Ф.И., в котором он сообщает о старшем брате Бастицком Георгии, служившем в 37 СП 56 СД
Уважаемый Фёдор Иванович! Вы сообщили мне, что бойцы и командиры из подразделений вашего полка накануне войны находились в приграничной зоне западнее Гродно (это Липск – Новый Двур – Домброво). Там многие из них погибли, наверно в первые дни войны на границе. В живых из их числа почти никого не осталось.
Расскажу о моём старшем брате Георгии. Мы с ним в 1939 г. окончили десятилетку в Донецкой области. Георгия по его просьбе военкомат направил на учёбу в двухгодичное Урюпинское военное училище в Сталинградской области. В мае 1941 года брат сообщил мне в письме, что он окончил училище и получил звание лейтенанта. Его распределили в Гродно на должность командира взвода. С того времени о его судьбе я ничего не знаю.
Меня призвали на службу в армию и к концу 1939 г. я оказался в Западной Белоруссии (г. Волковыск) в составе 17-го отдельного инженерно-аэродромного батальона (ОИАБ) 11-й смешанной авиадивизии (САД). Здесь я прошёл курс молодого бойца и принял военную присягу. В начале 1940 г. на станцию Волковыск был подан эшелон для нашей части. Нас направили на Кольский перешеек (на его правый фланг) в район г. Сортавала. Это недалеко от Ладожского побережья. После окончания войны с Финляндией, нас в мае 1940 г. вернули в Западный особый военный округ. Наша часть строила запасные аэродромы на случай войны у д. Соколяне под городом Сокулка, у местечка Новый Двур и другие. Эти территории после войны отошли по договору в состав Польской Народной Республики.
Штаб нашей 11-й САД в предвоенный период находился в г. Лида. Командовал дивизией полковник авиации Ганичев, который погиб в первый день войны в Лиде на аэродроме от вражеской бомбёжки. А наш ОИАБ, перемещавшийся с одного объекта на другой, война застала возле железнодорожной станции Скрибовцы Щучинского района. Нашим батальоном командовал майор Пилипенко, и мы успели отойти до д. Белица Лидского района. Там нас настигли немецкие войска, и завязался тяжёлый бой за переправу через Неман. В этом бою и мы, и неприятель понесли большие потери. Затем небольшими группами отходили на Новогрудок и дальше в направлении Минска. Жители Белицы павших советских бойцов похоронили на месте боя, а в 1967 году там установили им памятник, который стоит и поныне.
К исходу войны из числа нашего 17-го ОИАБ 11-й САД уцелели лишь единицы. Такая судьба постигла в первые дни войны и всю нашу дивизию. В её состав входили 122 истребительный авиаполк (ИАП), стоявший на запасном аэродроме, который мы построили у д. Новый Двур. В Лиде размещался 127-й ИАП, а 16-й средне-бомбардировочный полк располагался возле местечка Скидель (ныне Гродненский район).
21февраля 1984 г. Бастицкий Г.Н.
Адрес проживания: Крым, г. Ялта, ул. Морская.
Подробнее...