Король Владислав Ягайло удостоил город своим пребыванием в нем в 1423 году. Было это в неделю по празднику Рождества, когда король объезжал Литву, а затем через Слоним направился к Едлне .
Из письма в. кн. Сигизмунда к Ягайло от 25 сентября 1433 года видим, что «слонимские волости» а также другие земли были опустошаемыми повстанческими отрядами Свидригайлло. Во время правления великого кн. лит. Сигизмунда Черная Русь была во владении его сына, князя Михала, главного военачальника войска Сигизмунда, в борьбе с Свидригайло. В 1435 году тот же кн. Михал записывает Слоним, Волковыск и Каменец во владение своей второй жены, Офки. Но с момента захвата великокняжеской власти Казимиром Ягеллончиком кн. Михал навсегда теряет свое родовое наследство .
Казимир Ягелончик назначает в Слоним своих наместников. Заведовали они господарьским имуществом, и одновременно были органами администрации и суда «сидели по замкам господарьским». В первые годы господства этого монарха наместником Слонимским является Бутрым, позднее им будет Солтан Александрович, которому также великий кн. литовский и одновременно король польский в 1483 году записывает титулом «новой дани» 10 коп грошей из скарба, 20 коп грошей с корчем слонимских и молчадских а также другие дани.
В 1506 году, во время болезни короля Александра, татары под командованием Менгли-гирея полностью разрушили Слоним и Волковыск. Двумя годами позднее около Слонима рыщут отряды бунтарского князя Михала Глинского. Пребывавший в то время в Слониме Гастольт, на весть об измене Глинского, поспешил отсюда в Вильно.
В 1508 году посещает Слоним король Сигизмунд I. Начиная московскую кампанию, отправляется он из Кракова и едет через Сандомеж, Люблин и Брест, а 31 мая прибывает в Слоним. В дальнейший путь под Оршу и Смоленск едет король через Новогрудок и Минск .
XVI век стал в истории Слонима переломной эпохой, после которой наступает с каждым разом все больший расцвет города. Внутреннему расцвету города способствует получение в 1532 году магдебургского права (о чем пойдет речь во второй части нынешних заметок), к росту политического значения — деятельность нового старосты Слонимского — Льва Сапеги а также перенос в Слоним места проведения главных съездов В. Кн. Литовского.
Лев Сапега получил староство слонимское в 1586 году и, хотя было это одно из достаточно многочисленных староств им опекаемых, обращал на него особенное внимание и более всех прочих посвятил ему труда, хорошо понимая стратегическое, политическое и экономическое значение Слонима. Слоним очень признателен этому своему старосте, имеющему такие заслуги в деле материального и политического подъема города и память о котором навек связана с городом благодаря общему гербу. Сигизмунд III, желая подчеркнуть исключительную заслугу Льва Сапеги по отношению к городу, дал Слониму 4 января 1591 года герб подобный гербу Лис, которым обладал Сапега: на щите на голубом поле золотой лев, держащий серебряную стрелу с двойным крестом.
Вероятно, не без влияния Льва Сапеги было перенесено в Слоним место проведения генеральных сеймиков.
Генеральный сеймик, собравшийся в 1584 году в Вильно, объявил, что местом съезда литовского генерального сеймика должен быть вместо Волковыска — Слоним. Дело это должно было быть представлено послами на королевское одобрение на сейме в 1586 году 34. Когда состоялся первый генеральный съезд в Слониме — сложно теперь установить. Несомненно, что произошло это еще в XVI веке; потому что съезд В. Кн. Лит. перед варшавским сеймом с 1597 года состоялся именно в Слониме в конце января того же года .
На основе «решения главного съезда слонимского 1597 года» можно воспроизвести предмет заседаний панов сенаторов и послов, который избрав, «из своего числа маршалка» пана Гелиаша Пелгримовского, посла из Ошмян, работал здесь 27-30 января. К главным из возбужденных дел относится вопрос виленского епископата. Шла речь здесь о личности кандидата, должен ли быть им Поляк или также Литвин. Высказываются по этому делу послы: волковысский, новогрудский, минский и витебский, подчеркивая, «что епископство Поляку не позволять». Намереваются они все просить епископа Литвина. Продолжается затем дискуссия по этому вопросу, должны ли владыки быть уравнены в правах с епископами-латинскими а следовательно, нужно ли им предоставлять сенаторское кресло. Новогрудской посол Хрептович против этого и утверждает, что «владыкам права давать не годится», и предупреждает также, что на этом будет настаивать. Посол слонимский Стабровский, хотя и голосует прежде всего за то, чтобы «Речь Посполитая порядком, правом и добродетелью, была укреплена», однако добивается уменьшения значимости владыки. Противоположную сторону занимает по этому делу посол волковысский: добивается он, чтобы «владык в правах не уменьшать, потому что было бы то против права». К сожалению, голос посла волковысского как здесь, так и на общем сейме, не имел большой поддержки. Не признано, как известно, за владыкой сенаторского кресла, что очень негативно повлияло на развитие унии.
Кроме вышеуказанных дел собравшиеся послы и сенаторы обсуждают казацкое дело и московский мир, а также, что «все опасности внутренние и внешние не могут быть устранены одной силой».., что необходимо говорить о всех нуждах Речи Посполитой, не об одной. Виленский посол утверждает, что «минули те времена, когда мечи перековывали на орала, но страна должна дать спокойно вспахать, нужна перепись , потому что лучшей защиты чем перепись нет».
Конституция, то есть решение сейма в 1631 году, давнейшие права и обычаи в отношении этих съездов подтвердили следующим образом:
«Подчиняясь давним правам и обычаям мы постановляем, чтобы на съезд слонимский, о котором сейм предупреждать звык, все, как паны сенаторы, так и послы В. Кн. Лит. не опаздывали». Местом «проведения» всех публичных съездов должен быть замок слонимский, что подтверждает конституция от 1677 года: «принимая во внимание большое неудобство обывателям повета слонимского, из-за того, что суды земские, гродские, сеймики и всяческие публичные съезды назначенного проведения места не имеют, то на настойчивые инстанции послов того повета в замке в соответствии с обычаем место назначаем, и склеп для хранения книг либо старый реставрировать, либо новый соорудить мы позволяем» . В 1678 году решение от предыдущего года полностью было одобрено. Четырехлетний (1788-92) сейм постановил, что повет слонимский в давней целостности своей проводить сеймики будет в Слониме, в костеле отцов Бернардинов, и двух послов на сеймы посылать.
Мы видим далее, что с конца XVI века, благодаря тому, что в Слоним перенесено место проведения генеральных сеймиков В. Кн. Лит., приезжают сюда сенаторы и послы воеводств: виленского, трокского, новогрудского, минского, витебского, полоцкого, смоленского а также ливонского с целью обсуждения дел, которые, должны были быть со стороны Литвы на сейм вынесены. Трудно установить, как долго генеральные (conventus generales) съезды проводились в Слониме. По мнению Балинского должны были они здесь длиться до 1685 года. Кроме генеральных сеймиков собирается здесь поветовый сеймик, на котором выбирается посол на общий сейм и депутаты на трибунал; с 1748 года, но на основании сеймового постановления, в Слониме заседает на четырехнедельную каденцию казначейский Трибунал, начиная свою сессию в первые будни после празднования Рождества .
Политические события XVII века находят в жизни Слонима сильный отзвук. Во время мятежа Зебрыдовского канцлер Лев Сапега, стоящий на стороне короля, собрал здесь около 2000 человек, Но из-за болезни, или только по ее поводу, остается в Слониме; а позднее отправляется в Новогрудок на съезд литовских панов, которые на мятеж не отправились . С началом 1615 года Слоним а также околицы были опустошаемы неизвестным отрядом солдат и казаков во главе с Челаткой, Коробкой и Калиновским. Благодаря совместному выступлению мещан нашествие было отражено, причем многие из повстанцев в бою с мещанами погибли и попали в неволю; вынуждены были отступить на юг. Непосредственный свидетель, рассказывавший об этом, утверждает, что «солдаты и казаки и слонимский повет воевали и в Слониме на посаде, за рекой многие дворы пожгли; и на них де приходили мещане и их многих побили и живых поймали человек с 70, и в воду посажали, а иных вешали; и которые де из боя отошли живы и оне де пошли к Подолу».
Немало пострадал Слоним на протяжении московских и шведских войн при Яне Казимире. Универсал королевский по делу народного восстания от 30 июля 1655 года извещает, что «войско вероломного неприятеля московского, с бунтарями казацкими сомкнувшись, недавно городом нашим Минск овладели, с каждым разом все глубже и дальше внутри В. Кн. Лит. воеводства и поветы огнем и мечом грабят и разделившись пополам, одни к Вильно, а другие к Полесью и Слониму и в Брест с большой силой направляются». В каких обстоятельствах наступило занятие Слонима московским войском, недостаточно данных. Источники однако информируют, что еще осенью 1656 года неприятель удерживал в городе свою залогу и что москали опустошали владения шляхетские, вывозя из них хлеб. Когда в 1658 году война с Москвой возобновилась и князь Хованский овладел Гродно, а также Новогрудком, Слоним вновь оказался в опасности. Лишь после битвы под Полонкой 25 июня 1659 года, где объединенные войска Сапеги числом около 9 тысяч и Стефана Чарнецкого, который по приказу короля сюда прибыл с 6 тыс. коронного войска, нанесли Хованскому чувствительный удар и заставили его бежать до Полоцка, Слоним совсем освободился от московского нашествия. Со времен шведских войн остался в 5-6 километрах к северу от города продолговатый холм, на котором видны следы искусственной насыпи. Посреди находится там впадина, будто, окруженная с трех сторон валом. По народному преданию, гора та должна была быть валом, сооруженным Шведами против польского войска.
Подробнее...